К своей звезде

…Конечно же, Нину надо забирать к себе как можно скорее. Квартиру со временем дадут, мебель, посуда всякая – это не проблема, купят. Главное – быть вместе. Детский садик для Ленки найдется. Нина будет работать…

На этом месте его размышления споткнулись. Где будет работать Нина? Инженер-технолог по нефтехимическим процессам, да еще с уклоном программиста ЭВМ. В этом городишке ничего похожего нет.

– С одной стороны, хорошо, что меня не берут, – продолжал Коля Большов, – система посадки здесь остается. А с другой – неплохо бы. Там свои плюсы.

«Эге, что-то я совсем отключился, – Ефимов посмотрел на спидометр. – Через месяц-полтора полк летит на Север. Гарнизон только строится, жить придется в сборно-щитовых, а я о мебели размечтался. Будут железные койки на сказочно мягкой панцирной сетке».

– Мы не слишком гоним? – спросил Ефимов Большова. – Как бы не врезаться.

Большов засмеялся:

– Ну даешь! На самолете за два звука носишься, а тут сотня на спидометре.

– Сравнил! – Ефимова устраивала скорость, хотя на душе вдруг стало неуютно.

Он еще не понимал, что источником тревоги, которая тихо наполняла его, была вовсе не скорость. Пока он отвлеченно фантазировал, в их будущем, рисовалась прямо-таки идеальная картина: счастливые встречи после полетов, трогательные прощания, поцелуи, отпуск у моря. Сейчас он попытался все представить несколько приземленнее, в реальных деталях. И эти представления, как сполохи еще неслышной грозы, настораживали.

У Нины устроенная жизнь, квартира в Ленинграде, любимая работа, семья, в которой она пусть не стопроцентно, но все же счастлива. А что он ей может предложить взамен?

Неустроенный военный городок, где даже воду будут подвозить в бочках, казенную мебель с номерными бирками, а вместо театров, музеев, библиотек – транзисторный приемник. Ну, да это не главное. Главное в другом. Сможет ли он заменить Ленке отца, девочка уже действительно взрослая? Простит ли она матери измену? Это будет неотступно преследовать Нину, будет истязать ее сердце, сушить душу.

Какой же безмерной должна быть сила ее любви, чтобы выстоять, не сломиться, сберечь свое чувство для завтрашнего дня.

Как только они выехали на центральные улицы, их остановил инспектор ГАИ. Представился: старший сержант Дерюгин. Большов выскочил из машины, достал удостоверение.

– Почему нарушаете? – с сознанием силы и безусловной правоты спросил инспектор.

– Я извиняюсь, – торопливо ответил Большов.

– За что ты извиняешься, Коля? – вмешался Ефимов. Ему показалось, что в этот момент они ехали без нарушений.

Большов зыркнул на него с гневом – мол, не вмешивайся.

– Вы на желтый свет ехали.

– Желтый загорелся, когда мы были на перёкрестке, – вновь вмешался Ефимов. – Отпустите нас, Дерюгин. Я на вокзал спешу.

– Я разговариваю с водителем.

Инспектор, как показалось Ефимову, наслаждался данной ему властью.

– Вас просят по-человечески. Военные люди.

– За рулем все равны, – спокойно парировал инспектор.

– Но нарушения не было.

– Было. Я обязан сделать просечку.

Большов взмолился:

– Товарищ старший сержант, лучше штраф.

– С военнослужащих не берем.

– Ну, я вас прошу… Ну, честное слово, больше это не повторится. – На лице Большова то вспыхивала, то гасла заискивающая улыбка.

– Коля, – не выдержал Ефимов, – да пусть он лучше дырку сделает в талоне! Разве не видишь, он унижает тебя и наслаждается, как садист.

Инспектор побледнел.

– Вы ответите за это оскорбление, – просипел он в сторону Ефимова. – А вы явитесь за удостоверением в ГАИ.

– Товарищ старший сержант, – взмолился Большов, пытаясь спасти положение, но неумолимый старший сержант Дерюгин сделал в талоне отметку, отдал его водителю, а удостоверение сунул в планшет и ушел к своему желто-синему автомобилю.

– Ну зачем ты, только ввязывался? – горько вздохнул Большов. – Сидел бы и молчал! Я знаю, как с ними разговаривать…

– Редиска он, – попытался отшутиться Ефимов. – Заметил? Ни одного слова грубого не произнес, а ноги об тебя вытер. Унижал, как хотел. Опасная штука – власть, когда ее дают в руки кому попало. Что будем делать?

– Иди, тебя ждут. Я попытаюсь его уговорить.

– Перед кем ты будешь бисер метать?

– Какая разница, перед кем! – Большов зло сплюнул, пошел за инспектором.

Ефимов почувствовал себя виноватым. Ему бы сейчас в такси, но бросить Большова в беде – подло.

– Коля, подожди! – Он глянул на часы. До отправления поезда оставалось больше получаса, и он еще не терял надежды, что успеет увидеть Нину.

Сейчас ему казалось чрезвычайно важным не допустить, чтобы капитан Большов, полновластный хозяин радиолокационной системы посадки, человек, отвечающий за жизни летчиков и самолеты, заискивал, стлался перед этим сопливым мальчишкой.

– Прошу тебя, – остановил его Большов. – Иди на вокзал. Тебя ждут не дождутся. Не мешай мне. Я все устрою сам. Я договорюсь с ним. Ты мне помешаешь. Иди.