К своей звезде

«Конечно, – рассуждала Алина, – служба у него особая, она не прощает половинчатости, – или все, или ничего. И это правильно. Главнее защиты Родины ничего быть не может. Но ведь нашли альтернативу Чижи».

Но вслед за этой мыслью пришла другая: только три месяца она прожила без мужа и думала, что сойдет с ума. «Если двое не могут друг без друга – это начало, – вспомнила она слова Новикова. – А если могут – это все, конец».

Алина подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, вырвала из блокнота листок и написала: «Я в квартире Чижа». Положила листок на стол в прихожей и, прихватив с гвоздика ключи, вышла.

С Ольгой Алексеевной она познакомилась в Ленинграде. Отвозила по просьбе Юли туесок с земляникой.

У нее в приемной сидело несколько человек. С толстыми папками, двое с бородками, один в огромных затемненных очках. «Не иначе как доктора наук», – подумала она и села на стул у двери.

– Вы Алина Васильевна? – спросила ее совсем юная секретарша. – Проходите, пожалуйста, Ольга Алексеевна вас ждет. – Встала, открыла перед ней дверь.

Алина представляла Ольгу Алексеевну крупной властной женщиной с гладким зачесом волос, в строгом костюме. А за широким столом сидела модно одетая в легкое платье женщина с массивным янтарным браслетом на руке. Легко поднялась Алине навстречу, располагающе улыбнулась, пригласила к маленькому столику, уютно расположенному под развесистым фикусом.

Алина достала туесок с земляникой и поставила на стол. Ольга Алексеевна удивленно сложила на груди ладони – вот-вот зааплодирует.

– Знаете, они сами собирали, – сказала Алина.

– Да, знаю. С рынка посылать не станут. Ай да Паша…

Она попробовала ягоду, закрыла от удовольствия глаза. Потом предложила:

– А давайте-ка мы с вами под эту закуску по рюмочке вина. У меня в сейфе есть божественный напиток. Из Азербайджана привезли. За знакомство. А?

– Удобно ли? Там в приемной люди.

– Я им назначила на одиннадцать, а они пришли в десять. Пусть сидят, коль такие пунктуальные.

Она ловко отсыпала ягоду в хрустальную конфетницу, окатила ее из кувшина водой, приготовила бокалы, вино, поставила коробку с конфетами, сифон с газировкой. И пока все это делала, задавала Алине вопросы про ее работу, про сына, про Юльку. А когда разлила вино и предложила тост за встречу, взволнованно сказала, внимательно посмотрев Алине в глаза:

– Он-то как?

«Любит!» – решила Алина и стала с подробностями рассказывать о Павле Ивановиче, чувствуя, что ее собеседница ловит каждое слово.

– Надо бы все к черту бросить и съездить к ним, – вздохнула Ольга Алексеевна. – Крепче цепей держат эти стены.

– Никак не возьму в толк, – смеялась Алина, – зачем такие большие кабинеты директорам?

– И я не знаю, – сказала Ольга Алексеевна. – Рядом актовый зал, все совещания можно там проводить. Для авторитета, наверное. Чем больше кабинет, тем выше ранг.

Она приехала к своим вчера вечером. Заночевала и сегодня никуда не уходила из дома.

В этот раз Ольга Алексеевна предстала перед Алиной в потертых джинсах и выгоревшей спортивной майке с оранжевым бородатым идолом на груди. Алина только теперь поняла, как похожа Юля на мать.

– А я думала – мои, – несколько разочарованно сказала Ольга Алексеевна. Оценивающе посмотрела на Алину и одобрительно кивнула: – Очень вам идет это платье.

– Муж дал клятвенное обещание, что пойдем в театр. Вот приготовилась. Жду. Но там у них что-то опять не так.

– А что у них случилось?

– Да разве они скажут.

– А почему вы решили?

– Летать перестали, а домой не идут. С трех часов тишина.

– Одну минуточку, – Ольга Алексеевна нашла бумажку с номером телефона и подошла к аппарату. – Юля, мама говорит, – что у вас случилось?.. Почему, почему. Летать перестали, а домой не возвращаетесь… Ну хорошо, не по телефону. Скажи только, у вас все и порядке?

«Любит, – вновь подумала Алина, – забеспокоилась». И вдруг ее словно пронзило: может, именно с Сережей и случилось. Будь он на аэродроме, давно позвонил бы, извинился. Почему ей сразу это не пришло в голову? Привыкла, что с ним всегда все в порядке? Да нет, конечно же она зря волнуется. Юля бы сказала матери. А может, и сказала?

– Говорит, о служебных делах по телефону не положено, – развела руки Ольга Алексеевна. На какое-то мгновение она ушла в себя, отвернулась к окну и, не поворачивая головы, сказала:

– В нашем возрасте трудно что-либо менять. Но будь у меня возможность повторить жизнь сначала, я бы не знала, что выбрать. Да и можно ли выбирать?.. Никто никому наперед не подскажет. Жизнь есть жизнь. Слушайте сердце. Оно не обманет.

Она подошла к Алине, положила ей руку на плечо.

– Другое от меня хотели услышать?.. Когда-то мне с ними было лучше, чем без них. Теперь я здесь чужая. Не будь у меня моего института, не знаю, чем бы я заполнила жизнь. Это неведомо никому. Нет алгоритма, чтобы прокрутить в ЭВМ, нет возможности проверить эмпирическим путем. Жизнь неповторима. И коротка… Грустно от этого.

Как Алина очутилась у ворот, она помнила плохо.

15