К тебе

Вновь спустив воду в унитазе, я закрыла крышку, вымыла руки и второй раз почистила зубы. Часы на ночном столике показывали полдень. Не удивительно, что Ставрос изумился тому, что я только проснулась, и не удивительно, почему я так плохо себя чувствовала. Я должна покормить Горошинку.

Одевшись, я прошла по коридору, надеясь, что после завтрака ещё что-то осталось. Повернув за угол, я тут же почуяла аромат. Сочная пицца с сыром. Пожарные сгрудились вокруг прямоугольных столов, заставленных коробками с пиццей.

— Дарби, — позвал Зик.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Обед, благодарность от города Колорадо Спрингс. Ты голодна?

— Умираю с голоду, — сказала я. — Мне точно можно?

— Ага, — отозвался Зик и отвёл меня к столам. Схватив тарелку, он сунул её мне в руки. Пластик казался хрупким на ощупь. — Ты любитель пепперони? Есть ещё с грибами… но… фу. Вон с колбасками. И гавайская тоже есть, — я скривилась и Зик рассмеялся. — Пицца «суприм»[7]?

— И пепперони, — кивнула я. — С грибами, пожалуйста.

Улыбка Зика померкла, он наполнил мою тарелку, не одобряя мой выбор, а затем отвёл меня за стол.

— Вода или газировка?

— Вода, но ты вовсе не обязан…

Прежде чем я успела договорить, Зик успел пересечь комнату, на ходу приветствуя своих сослуживцев. Вернувшись, Зик сел рядом со мной и передал мне бутылку воды. К его досаде, к нам подсел ещё один пожарный.

— Кто это? — спросил он.

— Это Дарби. Отстань, — пробурчал Зик.

Я принялась за еду, игнорируя их пикировку. В эту минуту не было ничего важнее пиццы.

— Рэндон Уоттс, — представился друг Зика, протягивая руку. Я проигнорировала протянутую руку, продолжая заталкивать еду в рот.

— Она ест, Уоттс. Оставь её в покое.

Уоттс рассмеялся, с интересом глядя на меня.

— Ест как чемпион. Она готовится к конкурсу по скоростному поеданию пиццы?

Зик посмотрел на меня, удивлённо вскинув брови. Я уже успела расправиться с одним куском пиццы, приступив ко второму.

— Ты местная? — спросил Уоттс. У него была бородка пожарного, его тёмные баки и волосы сантиметров на пять над ушами были выбриты от уха до уха. Волосы на макушке головы были длиннее. Уоттс смотрел на меня с привычным вожделением в тёмных глазах, даже когда я усиленно запихивала еду в рот.

Я отрицательно помотала головой, продолжая жевать. Будь здесь моя мама, она схватила бы меня за лицо, заставив выплюнуть непрожёванную еду и есть, как полагается леди… даже сейчас. Но у нас с ней были разные приоритеты, её заботили Фрэнк и его сын, а меня — Горошинка. Уже не важно было, вела ли я себя как леди и простит ли меня мама за то, что отняла у неё мужа и их единственного сына, её единственную любовь, да и мою тоже, — моего младшего брата, Чэйза. Мои прежние грехи ничего больше не значили, как и не важно было, смогу ли я их искупить. Горошинка стала моим спасением во всех смыслах.

— Нет, — ответила я, откусив ещё кусок. Наверное, я выглядела как человек, который провёл десять лет на необитаемом острове и который торопливо поглощал еду, нервно оглядываясь, как дикое животное.

— Что ж, ладно, — Уоттс приподнял бровь. — Пойду поговорю с начальником пожарной охраны.

— Давай, — пробурчал Зик. Когда Уоттс ушёл, Зик повернулся ко мне. — Прости за это. — Он протянул мне салфетку.

Я вытерла рот салфеткой и проглотила последний кусок пиццы, прежде чем ответить.

— За что ты извиняешься?

— Я знаю, что тебе не нравится, когда тебе надоедают. Похоже, стоит мне с тобой заговорить, как один из ребят тут же решает меня подколоть. Они мне спуску не дают.

— Почему?

Зик пожал плечами.

— Потому что я разговариваю с красивой девушкой, видимо. Я вообще-то… не хожу не свидания.

— Это не свидание.

— Да, знаю, — ответил он, подыскивая слова. — Не важно, сколько раз я им повторял это. Им просто это нравится.

— Нравится тебя подкалывать? А почему ты не ходишь на свидания?

— Я не ходил на свидания, с тех пор как… Чёрт, это стрёмно.

Я повернулась к нему, вытерев рот напоследок.

— Это стрёмно, если ты серийный убийца.

— Что? Нет. Ничего подобного. Просто… моя бывшая… мы встречались с восьмого класса. Мы расстались вскоре после того, как я поступил на службу в горную пожарную часть пару лет назад.

— Ох, — вздохнула я. Мой панцирь равнодушия дал трещину. Взгляд Зика будил во мне давно погребённые чувства. Не важно, как именно человек исчезает из твоей жизни. Является ли причиной тому смерть, ненависть или нечто иное, потеря есть потеря. — И ты ни с кем не встречался с тех пор?

— Раз или два. Ничего не вышло.

— Ну, — сказала я, собрав со стола наши пустые тарелки и салфетки. — Проблема не в тебе.

— Проблема в моей работе. И в куче других вещей, — согласился он.

— Ты не виноват, — я похлопала его по плечу свободной рукой, прежде чем направиться к мусорному ведру.

— Так мы пойдём в кино? — спросил Зик.

Я помедлила.

— Ох… до следующей недели я работаю с трёх до семи. Когда начнётся мой обычный график, тогда сходим.

— А какой у тебя обычно график?

— Ночные смены. С одиннадцати до семи.

— Блин. Думаю, завтра утром наш отряд выдвинется в горы. Сходим в кино, когда вернусь.