К тебе

— Дело не в тебе. Ты потрясающий. Ну кто ещё полюбил бы женщину, беременную от другого, и остался бы с ней? Но это совсем не то, о чём я мечтала, будучи девочкой. Каждый день переживать из-за того, удастся ли мне прокормить нас… знаю, ты хотел бы взять эти заботы на себя. Я понимаю это, но и ты должен понять, что ты не первый, кто появился в моей жизни и заставил поверить в свои обещания.

— Дарби, — нервно сглотнул я. Совсем не такого разговора я ждал после визита к врачу. Звучало так, словно она собирается меня бросить, и мой мозг лихорадочно искал способ нас спасти. Я постарался ответить самым рациональным способом. Старался дышать ровно и не паниковать. — Давай проясним… Мне кажется, или ты хочешь сказать, что я единственный, кто этого хочет? Кто хочет, чтобы мы были вместе. Ты именно это… хочешь сказать?

Она высморкалась и помотала головой.

— Нет. Вовсе нет. Я говорю, что я была напугана и не ценила эту идеальную малышку и мужчину, который любит нас обеих. Я не заслуживаю ни одного из вас. — Она прикрыла лицо руками. — Я ужасный человек.

Я вздохнул с облегчением, откинув голову на подголовник и ожидая, пока схлынет адреналин. Когда мои руки перестали трястись, я потянулся и перетащил Дарби через консоль, усадив её себе на колени.

— Почему ты любишь меня так сильно? — спросила она, с трудом осмеливаясь посмотреть мне в глаза. Она сгорала со стыда, и мне хотелось избавить её от этого чувства.

— Ты знаешь, почему. У этой малышки уже есть два любящих её человека — мама, которая сделала то, на что не способно большинство людей, чтобы уберечь её, и мужчина, который отчаянно хочет стать для неё папой. Знаешь, что я увидел на приёме у доктора Парк сегодня? Мои чувства не выразить словами. Я ни за что не дезертирую с этого корабля, Дарби. Я люблю тебя, — я взял фотографии у неё из рук. — И её тоже. Я готов принять пулю за вас обеих.

— Я знаю, — расплакалась она. — Любой нормальный человек был бы признателен судьбе за неё и за тебя, и мне стыдно, что, пусть всего на миг, но я подвела вас. Я трусиха. Прости меня.

Я притянул её ещё ближе и поцеловал в щёку. Ни разу в жизни я ещё не испытывал такого облегчения, услышав, что меня не ценят. Я просто радовался, что больше она так не считает.

— Ты так строга к себе. Случайная беременность кого угодно напугала бы, как и необходимость впустить в жизнь своего ребёнка нового мужчину после всего того, через что ты прошла. Дарби, ты, может, и была испуганной, но именно это и делает тебя храброй. Ты сомневалась во мне, и это делает тебя ответственной. Я бы поменял в тебе всего лишь одну вещь.

Эти слова привлекли её внимание. Она посмотрела на меня. Её тушь потекла и осыпалась поверх влажных от слёз кругов у неё под глазами.

— Я бы хотел, чтобы ты любила себя так же, как я. Эта маленькая девочка… ей нужно видеть это. Потренируйся как следует перед её появлением.

Дарби прижалась виском к моему лбу, всхлипнув пару раз, приходя в себя.

— Ты прав. Я должна простить себя за многое.

— Будь на твоём месте кто-то другой, ты бы его уже простила.

— Ты прав, — сказала она после непродолжительной паузы. — Я бы простила… ладно. С этого момента Горошинка получит меня прежнюю. Только лучше. Думаю, это значит, что она получит новую меня.

Я улыбнулся.

— Ей нужно имя, — продолжила Дарби, вытирая глаза. — Не можем же мы и дальше называть её Горошинкой.

— А мне нравится Горошинка.

— Мы… мы могли бы придумать ей имя по дороге в Канзас.

— Канзас, — повторил я, чуть отстранившись, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ты сам сказал, что ты в деле.

— На все сто, — подтвердил я, большим пальцем стерев размазанную тушь у неё под глазами.

Дарби коснулась моей щеки, пробежав пальцами по щетине на моей челюсти, а затем вниз по шее, добравшись до плеча. Она раздумывала над тем, что сказать. Мне до боли хотелось услышать, что она любит меня.

— Я тоже.

Она не сказала, что любит меня, но меня грела надежда, что она всё ещё испытывает ко мне чувства. Обнимая её, я пришёл к логичному выводу, что Дарби не согласилась бы познакомиться с моими родителями, пока не убедилась бы в том, что питает ко мне подлинные чувства. И я верил ей, без тени сомнений, когда она сказала, что она тоже в деле. Должен был верить. Потому что альтернатива была охренительно болезненной.

Глава 21

Дарби

Набрав ответ, я вернула Трексу его телефон. Стоило ему положить телефон на колени, как тот запищал. Трекс рассмеялся и протянул мне телефон обратно:

— Просто держи его у себя.

— Я и забыла, как весело иметь телефон, — сказала я, читая сообщение от Зика, который всё ещё находился в Колорадо-Спрингс. — Зик завёл подружку.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Трекс, — Одной заботой меньше.