К теплым морям. Том второй

— Типун вам на язык Никифор Александрович — какой «смерти»? Долгих лет жизни ему — если сделает все что запланировал то мы свои потребности в спецкадрах закроем да еще с запасом.

— Фабричным способом обещает их штамповать?

— Ну — фабричным не получится. Больно уж процесс деликатный, но станет попроще — факт.

— Это хорошо…

Пастухов отошел от окна и вернувшись за стол хитро посмотрел на Алмаза Аслановича.

— А не подсобите ли вы мне, по старой дружбе? Томится у нас в застенках один человечек: наши его вскрыть не могут, а интересного в его головушке — уйма. Пусть Сирин с ним поработает?

— Да почему бы и не подсобить? Только вы имейте ввиду что Сирин работает жестко.

— Пускай — оно того стоит.

— Тогда привозите.

— А может лучше вы к нам?

— Нет — Матренин на дыбы встанет. Он от нее не отходит, даже ночует в лаборатории… Шутка-ли: тридцать лет — провал за провалом и тут такой успех. Пылинки сдувает. А вы предлагаете ее куда-то вывезти. Я ему даже предложить такое не рискну — сразу покусает.

— Ну ладно — раз такое дело, то привезем… А по поводу этого дела что думаете?

Алмаз Асланович пододвинул к себе папку и неторопливо изучил бумаги. Пастухов терпеливо ждал.

— Камруни меня смущает. Оттуда они последний раз выходили на связь с штабом флота.

— Камруни? Это, если мне память не изменяет, между первым и вторым кольцом?

— Да. Зачем Иваркин отправил корабль так далеко от основных сил флота? Кроме того… У вас карта есть?

Пастухов достал из шкафа карту мира. Алмаз Асланович подошел к ней и взяв линейку и листочек некоторое время что-то высчитывал.

— Да… Смотрите — вот Камруни из района которого они выходят на связь последний раз после чего считаются дезертирами. Между первым и вторым кольцом. Там их никто не найдет и даже и искать не будет. Они — единственный залесский корабль в том районе. Если Вареников решил присоединится к Вольному Флоту, то лучшего момента ему не найти. Но он, зачем-то, полным ходом несется к Ротонгу, где топит «Фелицию» и на всех парах пытаются уйти обратно. В районе Балибассы попадают под удар авиации, на последнем издыхании добираются до островов и разбегаются кто-куда предварительно уничтожив все судовые документы. Никто из команды не пытается вернуться на родину или выйти на связь с родственниками…

— Подтверждает версию Коваля, почему вас это смущает?

— Погодите Никифор Александрович — это еще не все странности. Потоплено аменское судно. Погибли сотни аменских граждан. Действия Вареника очевидно не подходят под версию о мятеже. Но Амен не просто с готовностью принимает данную версию… Есть сведения о том, что определенные силы внутри правящих элит занимаются судебным преследованием и даже физическим устранением активистов требующих расследования катастрофы. Вывод?

— Кто-то у них очень не хочет что бы правда о «Фелиции» всплыла…

— Именно Никифор Александрович. Именно, мой дорогой! Теперь осталось понять, при чем здесь Камруни. Иваркин не зря послал одного из своих лучших капитанов туда. Думаю, они обнаружили там что-то такое ради чего он был готов пожертвовать своей жизнью, жизнями подчиненных и пассажирами «Фелиции».

— Или не они… Надо, я думаю, нанести визит Семену Николаевичу — кто знает, может Первый Отдел что полезного нам скажет. С утра. Утро вечера мудренее, как в народе говорят.

— А то Никифор Александрович — конечно с утра. Чай Семен Николаевич не майор. Его посередь ночи на ковер не дернуть.

Алмаз Асланович хитро усмехнулся и поднявшись пошел к себе. Пастухов проводил его до лифта, потом вернулся в кабинет, и завалившись на стоявшую у дальней стены маленькую кушетку решил подремать оставшиеся до утра часы.

* * *

Старпом сидел в кресле, в тиши своей каюты, и листал «Основы психической механики» Юмберта. В левой руке у него был карандаш которым он делал пометки на полях. Старик Юмберт ныне был раскритикован всеми кому не лень и Старпом с большей частью критики даже был согласен — представление о психике как о неком арифмометре который, получая вводные, выдавал ответы-реакции согласно тому как настроены его колесики и барабанчики было, безусловно, слишком примитивно. Что, однако, не отменяло того факта что автор, силясь описать и классифицировать реакции, поставил большое количество довольно занятных опытов. В дверь робко постучали.

— Войдите… — Старпом заложил книгу закладкой и отложил в сторону, — Открыто.

— Мошно, Антон-аза? — в каюту робко озираясь заглянул Механик.

— Разумеется. Вад опять что-то хочет?

— Не. Я хошу…

— Это уже интереснее. Слушаю…

Механик засунулся внутрь целиком и тщательно закрыл дверь. Заинтригованный таким поведением Старпом предложил ему второе кресло.

— Я так понимаю, у тебя ко мне какой то деликатный вопрос?

— Ясс… Я, Антон-аза…

— Тс-с-с-с… — прикрыв глаза Старпом приложил палец к губам, — Я сам угадаю… Это как-то связано с той саргашкой которая не отходит от тебя с того самого момента, как мы покинули порт не так ли? Только не надо пугаться и снова называть меня «чудгарем» — это понятно любому кто имеет глаза и мозг.

— Ясс… Свясано… — испуганно закивал Механик, — Я думал мы осторошно…