К теплым морям

Томпсон вскинул винтовку, прицелился, медленно положил палец на спусковой крючок… Потом, так же медленно его убрал: телохранители Блайтона не производили впечатление дураков которые будут занимать позицию в столь очевидном месте. Было ли у них время соорудить приманку? И из чего? Потому что чертовски похоже на волосы. Времени было мало, но если не паниковать и не метаться, то пары минут форы вполне могло хватить. А соорудить её можно было из… Седельные сумки из коровьей шкуры! Он видел такие у сенатора в багажнике и даже задавал вопрос – зачем возить их в машине, если они предназначены чтобы приторачивать их к седлу? Вот же пижон: на лошади не ездит, но седельные сумки, как у настоящего пастуха, завёл…

Ещё раз внимательно пробежавшись глазами по дырам оставшимся после выпавших досок, он заметил в глубине одной из них слабый блик. Оптика? Когда они уходили, винтовок у них он не заметил. Тем более снайперских. С другой стороны Блайтон – ранчер. Вполне мог возить с собой. Блик мелькнул ещё раз, совпав с порывом ветра, взметнувшим пламя.

Решив рискнуть, Томпсон выстрелил чуть ниже него и сразу откатился за стену здания. Две пули легли в то место где он только-что был, но хрип и звук катящегося по ступенькам тела подсказал ему, что у Блайтона только что стало на одного телохранителя меньше. Сменив позицию, Томпсон снова принялся изучать церковь. Судя по звукам, у остальных были револьверы. Оружие убитого они, конечно, подберут, но прицел мог и не пережить падения.

Кстати об этом – траектория ответных выстрелов шла сверху вниз под достаточно крутым углом даже если учесть что здание на возвышенности. Значит, они засели на хорах… А хоры, насколько он помнил, располагались, по традиции, напротив алтаря. И даже если там ещё сохранились галереи, то над алтарем они не идут. То есть с той стороны местность ими не просматривается.

Отползя назад, Томпсон сделал крюк, и зашёл с противоположной городу стороны. Там располагалось заброшенное кладбище. Судя по количеству могил, местные особым долгожительством не отличались. Но сейчас это было на руку – вкопанные стоймя каменные плиты были натыканы достаточно часто, так что переползая от надгробья к надгробью он подобрался к задней стене церкви в которой было огромное окно с остатками витража и, зацепившись пальцами за край рамы, заглянул внутрь.

Оба телохранителя сидели наверху расположившись так чтобы контролировать большую часть подходов к зданию.

Запомнив их местоположение Томпсон чуть отошёл назад и положив ствол винтовки на надгробие прицелился. Пуля должна была пройти через остаток сцены, изображающей юность Святого Сына. Прошептав «Прости меня – грешного…», он нажал на курок, перекатился вбок и выстрелил ещё раз после чего рванул к входу.

Внутри было тихо. Сменив неудобную в помещении винтовку на пистолет, Томпсон осторожно шагнул в тёмное нутро церкви. Сверху раздалось слабое покашливание. Морщась от скрипа рассохшихся ступеней он поднялся на хоры. Одного телохранителя его выстрел сразил наповал, второй умирал привалившись к стене. Сенатора видно не было.

– Где Блайтон?

– В крипте… Заперся… – телохранитель снова надсадно кашлянул, – Мне походу хана, да?

– Да. – Подойдя, Томпсон посмотрел на рану: – Сигарету?

– Давай…

Прикурив две сигареты, Томпсон сунул ему одну в зубы и, устало присев рядом, сам с наслаждением затянулся.

– Жена, дети есть?

– Не… Не при такой работе…

– У меня тоже нет. Не при такой, как ты сказал, работе…

Некоторое время они молча курили.

– А ты красиво… – умирающий пожевал губами, поправляя сигарету, – Нас разделал… Как по учебнику…

– «Учителя» были хорошие. Только за урок брали дорого…

– Воевал?

– Приходилось.

– А я… В военной полиции… На Балибассе…

Снова наступило молчание нарушаемое потрескиванием тлеющего табака.

– В глазах темнеет…

Телохранитель выронил недокуренную сигарету и сполз на бок. Томпсон докурил свою в две затяжки, затушил оба окурка об подошву и поднявшись пошёл к крипте.

Она была сделана неожиданно основательно. Вход обложенный глыбами камня закрывали кованные двери закрытые изнутри на засов. Томпсон подёргал их и прислушался.

Изнутри донеслось какое-то копошение.

– Пароль?

– Открывай, Блайтон, все кончено.

– А, это ты… Надо признать вы хороши. Мы вас недооценили.

– Это у тебя хроническое. Никак не привыкнешь, что то, что ты сенатор ещё не значит, что ты самый умный.

– Ну, у меня есть деньги, пост, и власть. А ты – просто взбесившаяся сторожевая собака которую надо пристрелить.

– Выйди и попробуй.

– Или что?

– Или я все равно найду как эту дверь сломать, но буду ещё более злой чем сейчас.

– Видишь ли. Ты не считаешь меня умным, а зря… В отличии от вас у меня есть выход. Это же шахтерский городок. Шахтерам копать было не привыкать. Поэтому отсюда ведёт подземный ход. Места и времена были опасные – дикари, бандиты, поэтому и озаботились.

– И куда же он ведёт?

– Ха! Так я тебе и сказал. Пока вы будете ломать дверь я спокойно выберусь отсюда и натравлю на вас всех начиная от полиции и заканчивая разведкой. Я вас везде достану. Вы у меня ещё пожалеете!

– А ну стой, гад!