К.У.К.Л.А

Весь день я провалялась в кровати, периодически вставая похомячить. И естественно к вечеру у меня дико заболел живот. Я вышла в аптеку, купить каких-то лекарств и минеральной воды. А ещё, как я поняла, дело было не в еде, а в том, что у меня были критические дни, и переносила я их с трудом. Для некоторых девушек, этот период жизни бывает адским.

Повернув ключ в замке, я зашла в квартиру и замерла. Что-то было не так. Совсем не так. Я ещё не успела разуться и снять куртку, как поняла, что свет я не выключала, когда уходила. Меня не было от силы двадцать минут!

Глава 4

Я поставила на табуретку стеклянную бутылку минералки и, пощелкав выключателем, который расположился на стене у двери, поняла, что, скорее всего, выбило пробки. Ну, раз не включается. Сняв куртку, в которой лежал мобильный телефон и пакет с лекарствами и прокладками, я пошарила в трюмо, чтобы отыскать свечки. Нашла одну и, захлопнув дверь, пошла на кухню мимо гостиной.

Краем глаза увидела в комнате какую-то тень. Движение. И запах…. Этот запах я узнаю из миллиона! Бросив свечку на пол, я, словно загнанная лань, ломанулась к двери, но меня тут же ухватили одной крепкой рукой за талию, второй зажали рот и подняли.

– Не дёргайся, куколка! – Услышала я голос Богдана и моё сердце выпало из пяток.

Вот так, держа брыкающуюся меня на весу, Бусыгин вернулся в комнату и бросил меня на расправленный диван.

– Лежать! – Рявкнул парень. От того, что я не видела его лица, но слышала грозный голос, я боялась ещё больше. – Будешь рыпаться, всажу снотворное. – Сквозь зубы прошептал Бусыгин, продолжая нависать надо мной.

– Отпусти меня! – Верещала я, стараясь задеть Богдана.

Бусыгин буквально лег на меня, зажимая в кулаке мои волосы и оттягивая назад. Чтобы не заорать, я прикусила язык и замычала.

– Я с ума сошёл, разыскивая тебя по всему городу, а ты вот где развлекалась? – Конец фразы Богдан произнес как-то озлобленно. – И с кем? С моим лучшим другом. – На слове «лучший» Богдан усмехнулся.

– Что ты с ним сделал? – Рыкнула я, понимая, что с Костей что-то случилось.

– А ты не о нём беспокойся. – Сквозь зубы ответил Богдан и жестко впился своими губами мне в шею, кусая тонкую кожу.

– Перестань! – Я начала извивать, будто уж на сковородке. – Где Костя? Что ты с ним сделал? – На имени друга Бусыгин резко застыл.

– Не смей. – Тихо, едва слышно произносит Богдан, потом рявкает прямо мне в лицо: – Не смей произносить его имя! – Бусыгин сжимает пальцы на моей шее.

– Давай, убей меня. Покончи с этим. – Шиплю я ему в ответ. – Я лучше умру, чем с тобой буду!

– Почему? – Выдыхает Богдан, а я вижу в его глазах непролитые слёзы. Это сбивает с толку. – Почему ты готова умереть, лишь бы меня рядом не было? Ты будешь любить кого угодно, но не меня?

– Любовь не может существовать в одностороннем порядке. – Отвечаю я сипло. Хватка Бусыгина слабее, но окончательно руку он не убирает. – И твоя любовь, если это чувство можно так назвать, она убивает меня. Ты постоянно ревнуешь, злишься, ты окружил меня тотальным контролем, а не заботой.

– Я защищал тебя! – Раненым зверем кричит Богдан. На моё лицо падает одинокая слезинка. Это было точкой отсчета, когда взорвётся Бусыгин. – Я так сильно тебя люблю, что не собираюсь отдавать кому-то другому! – Богдан наклоняется ко мне, и я не успеваю отвернуться, чувствуя, как сминаются под диким напором мои губы. Одной рукой он продолжает сдерживать меня за шею, второй шарит по телу, стараясь быть одновременно везде.

– Хочешь или нет, но ты будешь моей. – В сумасшедшем припадке шепчет Богдан, а рука оттягивает молнию на джинсах. Меня прошибает током от понимания. – Я запру тебя, посажу на цепь, но никому не отдам. Ты только моя куколка. – И шумно вдыхает запах моей кожи.

– Мне казалось, что ты уже давно вырос из игрушек. – Выворачиваясь, я старалась не дать Богдан прикоснуться ко мне там.

– А тебя мне всегда мало. – И тут рука Бусыгина, к слову горячая и большая, нащупала резинку трусиков. – Боже, как же долго я ждал этого момента. – Голова Бусыгина покоиться у меня на груди. – Я мечтал сделать тебя своей в совершенно иной, романтической обстановке. С цветами, с шампанским, на шелковых простынях. Всю ночь любить тебя! Ласкать тебя, шептать нежности и слышать в ответ как ты шепчешь моё имя. – Какие сумасшедшие мысли у Богдана! Они пугают.

– Значит, любишь меня? – С придыханием спросила я, меняя тактику поведения. Я смотрела в его стальные глаза и видела в них какую-то бесноватость.

– Люблю. Как же сильно я тебя люблю! – Бусыгин вынимает руку и сжимает меня в талии, прижимаясь лицом к животу.

Стирая из сердца любое остатки инстинкта самосохранения, я буквально выплёвываю следующую фразу:

– Может, подождёшь моего совершеннолетия тогда? – Я сдерживала порывы броситься к двери, но пока меня так крепко держали, я пошла по другому пути. Более длинному и опасному. Но выбора у меня не было.