К вам идет почтальон

Да, Сафар-мирза, старый знакомый. Он проворно скользнул в расщелину. Ковалев ждал. Ветки зашевелились, голова Сафара-мирзы в черной барашковой шапке вынырнула из-за другой скалы, ближе к воде. Зачем он тут? Похоже, высматривает что-то на советском берегу. Ковалев следил, как старый бандит шнырял между скалами, нагибался, пропадал и вылезал опять, словно в прятки играл. Время от времени Сафар-мирза оборачивался в нашу сторону, — с опаской и, как казалось Ковалеву, со злобой. А солдаты всё стреляли по ящику, и ущелье полнилось грохотом.

Что же это происходит? Ковалев уловил связь между событиями — ясное дело, стрельба должна отвлечь наше внимание от Сафара-мирзы, от его загадочных поисков.

Басков между тем отнял руку от перил. Сафар-мирза, матерый враг Сафар-мирза! Так близко! Солдат слышал о нем не раз, вожак бандитов представлялся ему зловеще уродливым, обросшим волосами.

— Плюгавый какой, — протянул Басков.

— Вы молодец! — сказал капитан. — Я думал, поэты народ рассеянный. «Но что же он там ищет? Что потерял?» — размышлял Ковалев про себя, не отводя бинокля.

Полчаса спустя Сафар-мирза ушел к себе, и пальба после этого прекратилась. Ковалев так и не получил ответа на свой вопрос. Он спустился с вышки и вошел к начальнику заставы.

Старший лейтенант Маконин — румяный, крепкий, беловолосый карел — составлял план охраны границы. Темная занавеска защищала его от палящего солнца. Маконин страдал на юге, мечтал о зиме, о лыжах. Ковалев рассказал ему о том, что видел.

— Баскову я бы дал поощрение, — прибавил капитан. — За бдительность.

— Басок, — засмеялся Маконин. — Так прозвали Баскова. Ох, языкатые!

— Ты в обиду не давай новенького, — нахмурился Ковалев, хотя отлично знал — нет ничего обидного в добродушной шутке, с какой принимают солдаты в свою семью новичка. Басков нравился капитану всё больше.

Вечером Ковалев уехал на другую заставу. Дорогой он и словом не обмолвился с водителем, — не выходил из головы Сафар-мирза.

У Баскова, напротив, всё пело внутри. Счастливый день! Командир объявил ему благодарность. Значит, он не так уж плох, хоть и посмеиваются товарищи! Всё-таки выйдет из него хороший пограничник! Непременно!

Конечно, усилий потребуется еще много, — в этом Басков отдавал себе отчет. Ведь вот у сержанта Стаха никогда не бывает сборок под ремнем спереди и пуговицы у него все застегнуты и блестят. А у него — Баскова — что-нибудь да не так. То забудет пришить свежий подворотничок, то ногти не острижет вовремя. Пуговицы не блестят, хоть плачь! Может, негодные пуговицы попались, тусклые от природы?

Чтобы стать хорошим пограничником, надо еще одолеть страхи. Вышка, ее он теперь, после благодарности, освоит быстро. Лес, темный лес — вот самое страшное. И тропа над обрывами. В лунные ночи еще туда-сюда, а без луны, в кромешной тьме, — совсем скверно. Одно помогает — смотреть в спину старшего по наряду, шагающего впереди, ступать ему в след. И не думать. Не думать о пропастях, скрытых в темноте, о леопардах, о диких кабанах, таящихся в этих джунглях. О дикой кошке, которая вот-вот спрыгнет на тебя с дерева.

Всё-таки и на его, Баскова, долю выпадет когда-нибудь большой подвиг.

Большой подвиг рисуется ему по-разному. Допустим, начальник даст ему пакет и прикажет отнести в комендатуру, а по дороге нападут враги. И он, Басков, перебьет их всех и сохранит секретный пакет. Подобный случай был, тут неподалеку есть скала, названная по имени красноармейца Корнева, погибшего в бою с бандитами. Ну, он, Басков, постарается не погибнуть… А то он выследит опасного шпиона. Шпион уже побывал на нашем аэродроме, добыл секретные сведения, сфотографировал и возвращается восвояси, и тут — бац, выбегает навстречу Басков: «Стой, руки вверх!»

Так мечтал Басков и в этот вечер, сменившись с поста. В ночной наряд его не послали. Казарма опустела. Солдата неудержимо тянуло излить кому-нибудь свою душу, поделиться первым успехом по службе. Он подсел к тумбочке и стал писать письмо.

Начало не складывалось. Басков скомкал листок и положил новый. Эка, подумаешь, доблесть! Заметил Сафара-мирзу, — только и всего. Что тут интересного для нее?

Он выдвинул ящик тумбочки. На него глянула полнощекая, белозубая девушка.

Товарищи завидовали Баскову, — до чего же красивая у него «заочница». И к тому же студентка! Он и сам гордился этим и в то же время стеснялся немного. Да, чувство смущения возникает у него даже перед портретом, и писать нелегко. Всегда нелегко. Конечно же, для нее, для Каси, хочется быть и старше, и лучше и вообще достойнее по всем статьям.

Завязалась переписка случайно. Адрес Каси Назаровой достался ему от солдата, уезжавшего в отпуск, к невесте. Солдат спешил, во дворе заставы гудела машина, он впопыхах сунул Баскову листок из записной книжки, фотографию и вспрыгнул в кузов.