К вопросу о миражах

– Ну, если только мелочь, это несущественно. Когда два дня назад я парился в бане, как всегда, оставил ему бутылку виски, которую всегда ему специально привозил, а он мне подарил для бани настоящую войлочную шапочку в форме буденовки. Как-то я говорил Степану, что у меня на работе нет русской бани, а лишь финская сауна, вот он и подарил мне шапку. Я уже предвкушал зависть коллег, укладывая ее в чемодан, – сказал Малеев.

– А можно сейчас на нее посмотреть? – спросил Строгов.

– Да, только она дома, я же уже сказал, в чемодане.

– Попрошу вас, Виталий Николаевич, сейчас с нашими сотрудниками съездить домой, взять эту шапку и обратно с ней ко мне в кабинет, – быстро сказал Строгов.

Малеев в сопровождении сотрудника покинул кабинета. А уже через час перед Строговым лежала серая шапка для бани в виде буденовки.

– Отдайте ее в лабораторию, – распорядился Строгов, – я на месте.

В это время Малеев находился в другом кабинете, где оперативный сотрудник Строгова документально оформлял его показания. Минут через двадцать в кабинет к полковнику зашли два сотрудника, занимавшихся исследованием шапки.

– Товарищ полковник, – сказал один из подошедших, – в этой шапке аккуратно вшиты пятифунтовые купюры. – И он выложил перед Строговым шапку и пять штук купюр. – Мы срезали шов, они и высыпались, – и он продемонстрировал, как эти купюры размещались в шапке. – Оригинально придумано, – продолжал сотрудник, – а главное, попробуй провезти так фальшивку, ведь это скандал на всю Европу!

– Так вот что они задумали, – проговорил Строгов, – засыпать нашего дипломата с фальшивыми фунтами на британской границе, выдворить из страны, обвинить СССР в организации этого преступления, а там и газеты с телевидением подключатся. Резонанс мог бы быть очень громким.

– Товарищ полковник, – подал голос Кудрин, – а почему именно таким путем, что они там, у себя, не могли сработать фальшивые деньги и подсунуть их? Это же гораздо проще.

– В том-то и весь фокус, что «наши» фальшивки были сделаны немцами мастерски, выявить их несоответствие может лишь экспертиза. Такие деньги один человек или пара кустарей подделать не смогут, тем более сотрудники советского посольства в Великобритании по собственной инициативе. За высоким качеством подделки стоит серьезный уровень организации, который без государственной поддержки со стороны СССР в данном случае невозможен. Попробуй, когда такие деньги обнаружат, докажи, что их провоз случаен, а изготовлены они были пару с лишним десятков лет назад. С таким набором обстоятельств защитить свою репутацию практически невозможно.

Организаторам, знавшим, видимо, о типографии Бернгарда, надо было достать именно его фальшивки вместо простеньких плохих купюр, чтобы заявить, что наша страна ведет нечестную игру и представляет собой угрозу финансовой стабильности Великобритании. Как ни крути, подставляли-то сотрудника посольства, человека не случайного, обладающего статусом неприкосновенности. Это уже дипломатический скандал.

Ну, не могут они опуститься до низкопробных фальшивых денег, им бы не поверили. А тут – такое качество, да еще обнаружить их у нашего дипломата, – закончил описание подтверждающейся версии замысла преступления Строгов.

– Теперь Давыдов-Корбут, – сказал сам себе Строгов и дал указание о немедленном его задержании.

Через два часа в кабинет ввели сгорбленного средних лет человека с крупными чертами лица. По всему было видно, что он незаурядной силы: крупные руки, мощная шея, широкие плечи, и если бы не его сгорбленность, можно было подумать, что это атлет.

Сопротивления при задержании он не оказал, видимо, что-то чувствовал.

Уже через несколько минут Давыдов-Корбут не спеша рассказывал, как будто хотел выговориться за все годы своего молчания. Он подтвердил, что в 1944 году они с группой полицаев сопровождали обоз с фальшивыми фунтами и архивными немецкими документами на всех пособников фашистов из числа местного населения. В Стрешневе они напились, и он предложил Дольни-кову и Войтовичу перестрелять остальных, спрятать фальшивые деньги и сжечь архив, так как там содержался компромат на всех них. Так и решили, а когда стемнело и начали свою операцию, спьяну вышла перестрелка, в ходе которой был убит не только немец и два других полицая, но также сильно ранили Войтовича и его самого, Корбута. Войтовича пришлось оставить у какой-то женщины в Стрешневе, а самим на подводах гнать на лесопилку. Дольников был из этих мест и когда-то до войны на ней работал. Уже на лесопилке Корбут потерял сознание от потери крови и болевого шока, а очнулся уже наутро, когда ехали на подводе в сторону Гродно. Дольников сказал, что фальшивые фунты он спрятал, а архив сжег, и показал опаленную корку какого-то дела. Так и разошлись в разные стороны и долгое время не виделись. Корбут достал себе новый паспорт на имя Давыдова и устроился в Москве киномехаником в кинотеатре.

Несколько лет тому назад к нему в квартиру постучался человек, представился, что он от Бернгарда Крюгера.