К вопросу о природе семейного счастья

Том почти дошел. Пять тысяч двести метров до круга. Он полз из последних сил и волочил за собой ногу. Там была ночь, тихая и безветренная. Океан застыл как стекло. Я мог очень точно нацелить сферу. Но Том в нее не вмещался. Если б он подтянул ноги… Мы с медиками час ждали, но он не шевелился. Тогда я принял решение. Сжал сферу до метра и первым захватом вытащил ноги. На десять сантиметров выше колен, чтоб не изуродовать коленный сустав. Вторым захватом — тело и два центнера пропитанного кровью песка.

Медики пришили ему ноги, залатали остальные прорехи в шкуре, но в драйвы он больше не ходит. Дежурит за пультом, подменяет эндеров, пока маяки далеко от круга. И уже третий год в этот день ставит мне бутылку. Утверждает, что будь на финише кто другой, ковылять бы ему на протезах. Хотя, как я уже сказал, погода в тот день была тихая. Любой эндер бы справился…

Бор появился в дверном проеме, но входить не стал. Так и стоял, засунув руки в карманы, прислонившись к косяку.

— Я настроил аппаратуру. Осталось надеть шлем и нажать кнопку. Все в твоих руках, Мета.

— Ты не знаешь, какая я стерва, Бор. Шлем я надену, но кнопку нажмешь ты. Тебя будет мучить совесть и ночные кошмары до конца жизни.

— Твоими стараниями конец наступит быстро. Назови хоть одного из наших, дожившего до сорока пяти.

Мета протянула ему фляжку.

— Хлебни для храбрости.

— Спасибо. Я нажму кнопку, но по твоей команде. Вдруг передумаешь. Я не обижусь.

Так, препираясь, они ушли в «психушку».

А мы остались.

Каждый думал очень о многом. И боялся поднять глаза. Чтоб не встретиться с кем-то взглядом. Любой хотел бы очутиться на месте Бора. Мы все слегка сходили с ума по Мете. Но кто пробовал целовать глыбу сухого льда? Впечатление острое и своеобразное. Вот так отшивала нас Мета. А Бору она достанется мягкая и послушная. Или, наоборот, острая и жгучая как перец. Но именно такая, какая ему нужна. Оптимизированная под него. Кто бы не мечтал об этом? Но Мета была одной из нас. Боевым товарищем. И мы боялись поднять глаза.

— Ник здесь?

— Что случилось?

— Лань вне круга.

— Сколько до нее?

— Три восемьсот. Но штормит и у них, и у нас.

— Что с ней? — это я спросил уже на ходу.

— Видимо, флайкер ультразвуком глушанул.

Лань была славной девчонкой. Мы много раз были с ней близки. Я прикинул ситуацию. Три восемьсот — это хорошо. Сфера захвата больше трех метров. Нет, чуть меньше. А то, что штормит и тут, и там, очень плохо. Придется гасить наложение колебаний. А я выпил пятьдесят граммов коньяку. Зараза! В такой момент…

Последние десять тысяч метров — самые опасные. Потому что устал. Потому что голая как стол равнина. Ты на ней — мишень. Потому что боекомплект на исходе. А часто — на нулях. Остается одно — двигаться с максимальной скоростью. Десять тысяч. Тридцать пять минут. Этого рекорда пока никто не побил. Беда в том, что все смертоносные твари двигаются раз в восемь быстрее.

Мой пульт уже включили. Я размял руки, взялся за джойстики, вдел указательные пальцы в кольца. Кто-то из молодых встал рядом, готовый выполнить любую команду.

— Я в работе.

Сфера захвата перешла под мой контроль. Судя по тому, насколько четкая и подробная картинка была на мониторе, Лань пытались вытащить не менее четверти часа.

Все дело в том, что мы не знаем, что происходит ТАМ за пределами сферы захвата. Но комп лоцирует то, что внутри сферы. И, когда сфера мечется по всем трем осям, постепенно комп накапливает информацию о рельефе того места. Вроде того, как слепой ощупывает предметы пальцами. Неживая природа ведь, как правило, неподвижна. Если не считать волн. Океан, колыбель жизни, ети его…

Минуты две я просто присматриваюсь к мечущейся сфере на экране монитора. Пока не въезжаю в ритм. Все верно, наложение двух отнюдь не гармоничных колебаний. Левая рука сама по себе начинает подбирать ритм одного из них. Того, которое я условно назвал «вперед-назад». Указательный палец пока не использую. Это потом. Когда ритм зазвучал внутри, подключаю правую руку. Она гасит колебания «вправо-влево». Отлично. Теперь — подобраться к маяку. К телу. Лань лежит на спине, раскинув руки. Вот пакость! Броски сферы все еще составляют три метра. Теперь это беспорядочная вибрация. Ничего, перезимуем.

— Финиш-контакт, — командую я, и молодой вставляет мне в рот загубник с единственным контактом. Стоит сжать зубы, и произойдет захват. Почему зубы? Потому что от зубов до мозга путь короткий. Сигнал быстрей доходит.

Теперь я работаю не только джойстиками, но и кольцами. Сфера скачет, и я никак не могу ее стабилизировать. Мешает выпитый коньяк. Я вспоминаю, по какому поводу его выпил, и челюсти непроизвольно сводит. В последний момент успел рвануть сферу вниз и влево.

В приемный бассейн поступает полтора десятка кубометров сырого песка. Кажется, тело не задел.

Точно не задел. Теперь выждать пару минут, пока накопится энергия для следующего захвата, успокоить нервы и выяснить ситуацию.