К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке.

После вывода английских войск из зоны Персидского залива и ухода Англии из района «к востоку от Суэца» Вашингтон попытался применить к этому району провозглашенную Никсоном «гуамскую доктрину», то есть распространить политику «вьетнамизации» на Ближний и Средний Восток. «Вакуум» стал быстро заполняться американским оружием, а также американскими советниками и специалистами, однако в отличие от Индокитая это предоставлялось уже не бесплатно, а за деньги, из тех самых нефтяных доходов ближневосточных стран, которые резко возросли в 1973—1974 годах. В те годы главный упор был сделан не на наращивание прямого американского военного присутствия, а на увеличение экспорта американского вооружения и поощрение создания местных вооруженных сил в зависимых от США нефтедобывающих странах Ближнего и Среднего Востока. Как писал американский журнал «Нейшн», в период Никсона — Киссинджера — Форда политика США в области поставок оружия за границу базировалась на «предоставлении дружественным правительствам оружия, достаточного для того, чтобы они могли противостоять угрожающим им внутренним силам, не прибегая к прямому вмешательству американских войск, на формировании «особых отношений» с ведущими региональными державами, с тем чтобы переложить военное вмешательство на плечи своих младших партнеров»[428].

С приходом к власти администрации Картера она стала делать все больший упор на наращивание одновременно с косвенным и прямого военного присутствия США в районе Ближнего и Среднего Востока.

Военная политика администрации Картера, писал Луис Краар в журнале «Форчун», базировалась на концепциях, которые нашли отражение в совершенно секретном меморандуме, известном как «президентская директива-18» (ПД-18). В этом документе признавалось, что в современном мире военная сила сама по себе уже не столь эффективна, как в старые времена. Ряд богатых нефтью и другими природными ресурсами стран, такие, как, например, Саудовская Аравия, стали «новыми влиятельными субъектами международных отношений», которые уже далеко не полностью подчиняются Соединенным Штатам, и поэтому, чтобы добиться их дружбы, американская внешняя политика должна принимать во внимание не только свои, но и их цели. Главный упор в отношении таких стран предлагалось делать не столько на «демонстрацию силы», сколько на «демонстрацию поддержки»[429].

Наряду с усилением НАТО в Европе документ предписывал уделять больше внимания укреплению позиций на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива. Этот регион, который объявлялся в документе «наиболее вероятным районом конфронтации» между двумя сверхдержавами, уже тогда впервые был включен в зону «жизненно важных интересов» США, распространявшуюся как на нефтеносные районы, так и на Израиль. По важности для «национальной безопасности» США этот регион был приравнен бывшим председателем Комитета начальников штабов Дж. Брауном к Западной Европе, Японии и Корее. Исходя из пресловутой концепции готовности США вести «полторы войны», он считал возможным начать ради предотвращения утери контроля над Персидским заливом «полувойну», не боясь даже перерастания ее в «большую войну».

С этой целью было рекомендовано иметь постоянные мобильные ударные силы как в рамках НАТО, так и «односторонние», то есть американские, которые могли бы быть срочно использованы в случае резкого обострения обстановки на Ближнем Востоке, включая и вспышку нового арабо-израильского конфликта. Кроме того, в подготовленном Дж. Брауном «секретном» меморандуме в подобной ситуации предусматривалось «развертывание военно-морских и, возможно, сухопутных сил США», а также готовность и способность США совместно с местными силами и силами союзников по НАТО «задержать развитие конфликта»[430].

Приблизительно тогда же, в середине 1978 года, министр обороны США Гарольд Браун в своем ежегодном докладе о бюджете на 1979 финансовый год охарактеризовал Ближний Восток как важнейшее из пяти региональных направлений, поскольку оно непосредственно связано с двумя проблемными направлениями, имеющими отношение к «национальной безопасности» США,— проблемой энергетики и контроля над вооружениями[431]. При этом Г. Браун энергетическую проблему, тесно связанную со «стабильностью на Ближнем Востоке», выделил как первостепенную, так как она включает в себя достижение таких важных для США целей в энергетической политике, как «обеспечение безопасного доступа» к энергосырью для Соединенных Штатов и их союзников, а также предотвращение перехода источников энергетического сырья в «недружественные руки»[432].

В следующем годовом докладе конгрессу по вопросам бюджета военного ведомства на 1980 финансовый год Г. Браун под влиянием, очевидно, нарастающего иранского кризиса, формулируя политическую стратегию США на начало 80-х годов, хотя и сделал оговорку, что США не должны играть роль «мирового полицейского» и вмешиваться во все конфликты, тем не менее подчеркнул наличие такой необходимости там, где «возникает угроза американским интересам».