К востоку от Эдема

– Она блондинка была или брюнетка?

– Что-что?

– Ну, волосы у нее светлые были или темные?

– Откуда я знаю.

– Отец не рассказывал?

– А мы и не спрашивали.

Абра замолкла, и немного погодя Арон спросил:

– Ты что, язык проглотила?

Абра сделала вид, будто любуется закатом.

– Ты не рассердилась… – спросил обеспокоенный Арон и добавил неуверенно: – жена?

– Нет, не рассердилась. Я думаю.

– О чем?

– Об одной вещи. – Застывшее личико Абры ничем не выдавало, что ее обуревают глубокие сомнения. – А как это, когда у тебя нет мамы?

– Не знаю. Никак. Ничего особенного.

– Тебе что, все равно?

– Нет, не все равно. Слушай, говори прямо. Мне головоломок в «Бюллетене» хватает.

Но Абра сосредоточенно и невозмутимо гнула свое:

– А тебе хочется, чтобы у тебя была мама?

– Спрашиваешь! Конечно, хочется. А кому не хочется? Погоди, ты меня не разыгрываешь? Кэл часто меня разыгрывает, назло, а потом смеется.

В глазах у Абры плыли багровые круги оттого, что она смотрела на солнце, и сейчас она не могла сразу разглядеть выражение лица Арона.

– Ты сказал, что умеешь хранить секреты.

– Конечно, умею.

– А у тебя есть самый важный секрет, ну, такой, когда говорят: «Пусть глаза мои лопнут»?

– Еще бы!

– Скажи мне свой секрет, Арон, – тихо попросила Абра, с особой нежностью произнеся его имя. – Скажи мне самый-самый большущий секрет.

Арон озадаченно отодвинулся от нее:

– Зачем? И вообще по какому праву ты меня расспрашиваешь? Я его никому не скажу.

– Ну, крошка, скажи своей маме, – промурлыкала Абра.

В глазах у Арона опять появились слезы, на этот раз слезы обиды.

– Наверное, я расхотел на тебе жениться. Мне пора домой.

Абра взяла его за запястье и не отпускала. Игривые нотки в ее голосе пропали.

– Я хотела проверить тебя. Теперь я вижу, ты умеешь хранить секреты.

– Зачем ты это сделала? Зачем ты меня злишь? Мне неприятно.

– Знаешь, я сама открою тебе один секрет.

– Да? Так кто же не умеет хранить секреты? – съязвил он.

– Я долго не решалась, – сказала она. – А теперь подумала, что этот секрет пойдет тебе на пользу. Может, он обрадует тебя.

– И кто же тебе велел молчать?

– Никто. Я сама себе велела.

– Тогда другое дело. Ну, и что же это за секрет?

Золотисто-багряный солнечный диск коснулся крыши дома Толлотов на Белой дороге, и на нем большим черным пальцем отпечаталась печная труба.

– Помнишь, как мы заезжали к вам? – тихо спросила Абра.

– Еще бы!

– Ну вот, когда мы поехали дальше, я в коляске уснула, а потом проснулась. Мама с папой разговаривали и не знали, что я не сплю. Они говорили, что твоя мама не умерла, а уехала. Будто с ней случилось что-то нехорошее, и она уехала.

– Мама умерла, – хрипло проговорил Арон.

– Разве плохо, если бы она оказалась живой?

– Отец сказал, что она умерла. Он никогда не врет.

– Он, может, просто не знает.

– Он бы знал, – сказал Арон, но в голосе у него не было уверенности.

– А вот было бы здорово, если б мы ее нашли! – воскликнула Абра. – Вдруг она память потеряла или что-нибудь в этом роде? Я читала, что так бывает. И вот мы бы нашли ее, и она сразу бы все вспомнила. – Как приливная волна, Абру подхватила и понесла романтика приключений.

– Я спрошу у отца.

– Арон, – сказала Абра твердо, – это же секрет.

– Кто сказал, что это секрет?

– Я сказала! Ну-ка, повторяй за мной… «Пусть глаза мои лопнут, руки-ноги отсохнут, если проговорюсь».

Арон заколебался, но потом повторил:

– «Пусть глаза мои лопнут, руки-ноги отсохнут, если проговорюсь».

– Теперь плюнь в ладонь – вот так, как я… Правильно! Теперь я беру твою руку и перемешиваю твою слюну с моей, понял?.. Ну вот, а сейчас вытри ладонь об волосы. – Оба проделали магический обряд, и Абра произнесла торжественно: – Теперь посмотрим, как ты скажешь. Я знаю одну девочку, которая дала эту клятву, а потом проговорилась. Знаешь, что с ней случилось? В амбаре сгорела!

Солнце скрылось за домом Толлота, золотисто-багряный свет погас. Над Бычьей горой тускло замерцала вечерняя звезда.

– Ой, да они шкуру с меня спустят! – всполошилась Абра. – Побежали скорей. Отец наверняка уже собаку пустил, чтобы искала меня. Ну, зададут мне теперь порку!

Арон в недоумении уставился на нее:

– Какую порку? Разве тебя порют?

– А ты думал, нет?

Арон возбужденно сказал:

– Пусть только попробуют! Если они вздумают тебя выпороть, ты им скажи, что я убью их! – Его голубые глаза сузились и засверкали. – Я никому не позволю пороть мою жену.

Под ивой сделалось совсем темно. Абра обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы.

– Я люблю тебя, муж, – сказала она и выскочила из ивнякового шатра. Подхватив обеими руками юбки, она понеслась домой, так что только замелькали в сумерках ее белые, отороченные кружевами панталоны.

3