К востоку от Эдема

– Потерпите немножко. Сейчас выйдет послед. Быстро вы справились, даже Лайзина веревка не понадобилась. – Вдруг он заметил нечто странное и тут же принялся за работу. – Господь Всемогущий! Еще один ребенок!

Сэмюэл действовал ловко, и роды, как и в первый раз, закончились невероятно быстро. Он перевязал второму младенцу пуповину, а Ли обмыл ребенка, запеленал и положил в корзину.

Сэмюэл обмыл молодую мать и бережно передвинул ее, чтобы сменить постельное белье, поймав себя на мысли, что не хочет видеть ее лицо. Он старался поскорее закончить работу, так как укушенная рука совсем онемела. Накинув на Кэти белую простыню, он приподнял ей голову, чтобы поменять подушку, и тут пришлось взглянуть на ее лицо.

Золотистые волосы слиплись от пота, а лицо словно окаменело и ничего не выражало. Только на шее пульсировала жилка.

– Вы родили двух сыновей, – сообщил Сэмюэл. – Младенцы замечательные и совсем не похожи друг на друга. Каждый родился в своей рубашке.

Глаза Кэти оставались холодными и не выражали интереса.

– Сейчас покажу вам мальчиков.

– Не надо, – равнодушным голосом откликнулась Кэти.

– Голубушка, разве вам не хочется взглянуть на сыночков?

– Нет. Они мне не нужны.

– Ну что вы. Это от усталости. Скоро все изменится. Должен сказать, в жизни не доводилось принимать такие легкие роды.

Кэти больше не смотрела на Сэмюэла.

– Они мне не нужны. Пусть снова занавесят окна. Свет мне мешает.

– Это все от усталости. Через пару дней забудете, что сейчас наговорили.

– Не забуду. Уходите и заберите детей. Пришлите ко мне Адама.

Сэмюэла поразил ее тон. В голосе не чувствовалось ни следа усталости или слабости. Не было в нем ни мягкости, ни доброты.

– Вы мне неприятны, сударыня, – непроизвольно вырвалось у Сэмюэла, и он тут же пожалел, что не может взять свои слова обратно, загнать их в тайный уголок сознания.

Однако Кэти словно их и не слышала.

– Пришлите Адама, – повторила она.

В маленькой гостиной Адам едва взглянул на сыновей, быстро прошел в спальню и захлопнул за собой дверь. В следующее мгновение послышался стук молотка – он снова приколачивал одеяла к окну.

Ли принес Сэмюэлу кофе.

– Скверный вид у вашей руки, – заметил китаец.

– Знаю. Боюсь, достанется мне с ней хлопот.

– Почему она вас укусила?

– Понятия не имею. Какая-то она странная.

– Мистер Гамильтон, позвольте полечить вашу руку, а то можно ее и потерять.

Сэмюэл совсем измучился от переживаний.

– Поступай как знаешь, Ли. Тоска сжала мне тисками сердце. Жаль, что я не ребенок, тогда можно было бы поплакать. Я слишком стар, чтобы поддаваться страху, но такого отчаяния не испытывал с тех пор, когда много лет назад стоял у ручья, а у меня в руках умерла птичка.

Ли вышел из комнаты и вскоре вернулся, держа в руках маленькую шкатулку из эбенового дерева, на которой были вырезаны извивающиеся драконы. Он сел рядом с Сэмюэлом и вынул из шкатулки треугольную китайскую бритву.

– Будет больно, – тихо предупредил Ли.

– Ничего, Ли. Я потерплю.

Врезаясь бритвой в руку, китаец кусал губы, понимая, какую страшную боль причиняет Сэмюэлу. Он распорол кожу вокруг оставшихся от зубов следов, срезал пораженную плоть и вычистил раны, пока из них не полилась здоровая красная кровь. Потом Ли взял бутылочку с этикеткой «бальзам Холла» и полил желтой эмульсией изрезанную ладонь. Смочив бальзамом носовой платок, он перевязал руку. Сэмюэл, морщась от боли, вцепился здоровой рукой в подлокотник кресла.

– Обычная карболовая кислота, – пояснил Ли. – Чувствуете по запаху?

– Спасибо, Ли. Веду себя, как малое дитя. Сижу тут и корчусь.

– Окажись я на вашем месте, ни за что бы не вытерпел, – признался Ли. – Пойду принесу вам еще чашечку кофе.

Вскоре он вернулся с двумя чашками в руках и сел рядом с Сэмюэлом.

– Уйду я, пожалуй, отсюда, – сказал вдруг китаец. – Я не из тех, кто добровольно идет на скотобойню.

– Что ты имеешь в виду? – напрягшись всем телом, спросил Сэмюэл.

– Сам не знаю. Так, сорвалось с языка.

Сэмюэл зябко поежился:

– Ли, люди глупы. Раньше я как-то не задумывался, но, похоже, китайцы ничуть не умнее нас.

– Что же заставило вас в этом усомниться?

– Наверное, дело в том, что нам кажется, будто чужеземцы сильнее и лучше нас.

– Что вы хотите сказать, мистер Гамильтон?

– Возможно, глупость нужна человечеству. Взять все эти битвы с драконами, хвастовство, жалкая храбрость, с которой стремятся свергнуть с пьедестала Господа, и детский страх, превращающий сухое дерево на темной дороге в страшного призрака. Может быть, все это и правда хорошо и необходимо, но…

– Что вы хотите сказать? – терпеливо повторил Ли.

– Я-то думал, только мне невесть каким ветром занесло в голову все эти глупости, но теперь по голосу понял, что и с тобой творится то же самое. Я вижу, как зло распростирает свои крылья над этим домом и надвигается ужас и тьма.

– И я чувствую то же самое.

– Знаю, и потому понимание собственной глупости не дарит привычного успокоения. Роды прошли слишком уж легко и быстро. Родила, будто кошка, и я боюсь за судьбу этих котят. В голову лезут страшные мысли и не дают покоя.

– Что вы хотите сказать? – в третий раз спросил Ли.