К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем

– Горы, – проговорил пробудившийся от звука голосов Хар-Хавола, – надо уходить за горы.

– Но ведь твой саммад пришел из-за гор, – возразил Херилак, – потому что там не стало охоты.

Хар-Хавола покачал головой:

– Это вы так зовете наш саммад – тану из-за гор. То, что вы называете горами, просто холмы. Настоящие горы за ними. Они достают до неба своими вершинами, на которых никогда не тают снега. Вот это горы.

– Я слыхал о них, – ответил Херилак. – И еще я слыхал, что их нельзя перейти, что дерзнувшего ждет смерть.

– Возможно. Если не знать перевалов, зима может застать тебя на высотах и ты умрешь. Но Мунан, охотник из моего саммада, бывал за горами.

– Мургу не знают об этих горах, – со вспыхнувшей в голосе надеждой отозвался Керрик. – Они не говорили о них. Что там, за ними?

– Пустыня, так сказал нам Мунан. Мало дождя. Мало травы. Он зашел в пустыню на два дня пути и вернулся, потому что не хватило воды.

– Можно попробовать, – вслух размышлял Керрик.

Херилак фыркнул:

– Лезть через ледяные горы, чтобы умереть в безводной пустыне? Проще иметь дело с мургу. Их все-таки можно убить.

– Это мургу нас убьют, – сердито возразил Керрик. – Мы убьем одних, а придут другие. Они бесчисленны, словно капли воды в океане. В конце концов все мы умрем. Пустыня не безгранична. Возьмем воды, отыщем дорогу. Об этом стоит подумать.

– Да, – согласился Херилак. – Этот путь следует узнать поподробнее. Хар-Хавола, зови своего охотника, имя которого Мунан. Пусть расскажет нам о горах.

Мунан оказался высоким, на щеках его, как и у всех охотников, что пришли из-за гор, белели длинные шрамы. Приняв трубку, он пыхнул дымком, выслушал вопросы.

– Нас было трое, – начал он. – Все очень молодые. Когда ты юн, хочется отличиться. Чтобы доказать всем, что ты хороший охотник, нужно проявить большую силу. – Он прикоснулся к шрамам, избороздившим щеки.

Хар-Хавола согласно кивал, в свете костра на его лице белели такие же шрамы.

– В нашем саммаде был старый охотник, он знал перевалы, и мы их нашли. От него мы узнали приметы: где поворачивать, где подниматься. Это нелегко. Высоко на перевалах лежал снег, но мы прошли. Мы все время шли на закат. Сразу за горами холмы, там была неплохая охота. Но за холмами тянется пустыня. Мы вошли в нее, но не отыскали воды. Мы выпили ту, что взяли с собой в кожаных мешках, а потом вернулись.

– Но охота была хорошей в тех краях? – спросил Херилак.

Мунан закивал:

– Да, в горах идут дожди, падает снег. Возле гор холмы зеленеют, дальше – пустыня.

– А ты сумеешь снова отыскать дорогу? – спросил Керрик.

Мунан кивнул:

– Можно выслать небольшой отряд. Они отыщут тропу, найдут холмы за горами. А когда сделают это, вернутся, чтобы перевести туда и саммады, если с тех пор ничего не переменилось.

– Лето стало теперь коротким, – возразил Херилак. – Если пройдет один, значит и все. Так, по-моему, надлежит поступить.

Они проговорили об этом всю ночь, и другую, и следующую за нею. Никто не хотел летом лезть на заснеженные вершины, зима и так скоро придет. Но все понимали – нужно решаться. Пока охота не подводила, но свежего мяса у них было далеко не в избытке. Вокруг росли корни, их надо было искать, собирать семена и растения. Но зимой на них не прожить. Шатры они бросили возле реки, по дороге пришлось оставить и многие другие вещи. Осталось только отобранное у мургу мясо в прочных пузырях. Вкус его не нравился никому, и, если у людей находилось что-то еще, к мясу мургу никто не прикасался. Но все-таки оно могло поддерживать жизнь. И это мясо хранили.

Херилак наблюдал за людьми и терпеливо ждал, пока наохотятся и отъедятся. Женщины скребли оленьи шкуры. Когда их наберется достаточно, можно будет снова поставить шатры. Мастодонты вволю паслись, их обвисшие шкуры вновь залоснились. Херилак видел это и ждал. Ждал, чтобы все отъелись и дети окрепли. Каждую ночь глядел он на небо и следил, как узкая луна становится полной и опять съеживается в тоненький серп. И однажды, уже затемно, он наполнил каменную трубку терпкой корой и собрал охотников возле костра.

Пока все курили, он поднялся на ноги и поведал те мысли, что переполняли его все время, что прошло с той поры, когда они вернулись на стоянку возле речной излучины.

– Как обычно, придет зима. Мы не должны встречать ее здесь. Надо идти туда, где будет охота и не будет мургу. Я скажу – надо идти за высокие горы к зеленым холмам. Если мы отправимся туда немедленно, то окажемся у перевалов к концу лета. Мунан ведь поведал нам, что перебраться через них можно лишь летом. И еще – сейчас мы пойдем налегке, как тогда, когда бежали от мургу. Если мы пойдем сейчас, можно будет не охотиться, хватит и припасов мургу. И на зеленых холмах за горами мы окажемся еще до зимы. Я говорю: время нагружать травоисы и уходить на запад.

Уходить никто не хотел, но и причин для задержки не было. Горы или мургу, выбирать не из чего. Мужчины проговорили до глубокой ночи, но, как ни пытались, не сумели отыскать другого выхода. Оставались горы.