К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем

Между камнями что-то шевельнулось: птица или зверек, подумал Ненне. А может быть, и нет. Саску не трогали каргу, если те держались подальше. Им даже позволяли приходить с миром – менять мясо на ткани и горшки. Но за ними следили: каргу всегда предпочитали красть. И еще от них скверно пахло. Каргу жили, как звери, под открытом небом и, конечно же, были куда ближе к животным, чем к саску, хоть и обладали даром речи. Но говорили они неразборчиво, от шкур их разило, от них самих тоже. Быстрое движение повторилось, и Ненне вскочил на ноги, вскинув копье.

Там кто-то шел, какое-то крупное существо пробиралось среди валунов. Ненне вложил копье в копьеметалку.

Теперь стало видно, что это каргу. Он, должно быть, устал, потому что часто останавливался, чтобы передохнуть. Ненне следил за ним не шевелясь, пока не убедился, что каргу один. Ненне затаился в удобном месте; сверху была видна все тропа. Этим путем пройдет каждый спускающийся в долину. И когда Ненне убедился, что других каргу не видно, он бесшумно спрыгнул с выступа.

Послышались стук камней и торопливые шаги. Охотник вошел в расщелину между высокими скалами-часовыми, караулившими вход в долину. И когда он проходил мимо, Ненне прыгнул вперед и тупым концом копья сильно ударил в спину незваного гостя. Каргу хрипло вскрикнул и упал. Ненне наступил ногой ему на руку, отбросил подальше его копье и ткнул наконечником своего копья в грязную шкуру, покрывавшую живот каргу.

– Вашим людям нет пути в долину.

Чтобы слова прозвучали убедительнее, он покрутил наконечником копья. Каргу сурово посмотрел на него, темные глаза едва виднелись во всклоченных волосах.

– Я пройду… потом в горы, – прохрипел он.

– Ты пойдешь обратно. Или останешься здесь навсегда.

– Быстрей пройду через долину. К другим саммадам.

– Ты пришел сюда красть, не придумывай. Ваши люди не ходят через долину, ты знаешь это. Почему же ты вдруг надумал пойти этим путем?

Неохотно и бессвязно каргу рассказал ему о том, что случилось.

Порро кончился, и Керрик был этому рад. Напиток странным образом действовал на его голову. Он еще не понял, хорошо это или нет. Керрик встал, потянулся и вышел из пещеры с изображением мастодонта, к нему присоединился Херилак. Они смотрели, как Саноне возглавляет торжественное шествие мандукто к новорожденному мастодонту, уютно устроившемуся на соломенной подстилке. Они дружно пели, и Саноне помазал красной краской крошечный хобот. Внимание людей к младенцу не беспокоило его мать; она спокойно жевала зеленую ветку.

Керрик хотел заговорить, но на речном берегу появились двое людей, сразу привлекших его внимание. Один из них, темноволосый, одетый в шкуры охотник, мог быть только каргу. О причинах его появления здесь можно было догадываться. Керрик знал, что охотники каргу изредка приходят сюда для обмена, но в руках этого ничего не было. Следом за ним с двумя копьями в руках торопился охотник-саску. Он подтолкнул охотника в спину одним из копий, показал в сторону Саноне – и оба заспешили к главе мандукто.

– Что это? – спросил Херилак. – Что случилось?

– Не знаю. Послушаем.

– Вот он пришел в долину, – начал Ненне. – Саноне, я привел его к тебе, чтобы ты услышал его слова. – И он вновь подтолкнул копьем каргу. – Говори! Все, что рассказал мне…

Каргу, хмурясь, огляделся, грязной рукой размазал по лицу пот.

– Я был в горах, охотился один, – нерешительно начал он. – Всю ночь у родника. Олень не пришел. Вернулся утром к шатрам. Все мертвы.

Холодное и ужасное предчувствие сжало сердце Керрика.

– Мертвы? Весь твой саммад? Что случилось? – спросил Саноне.

– Мертвы. Ардеридх-саммадар без головы. – Каргу провел пальцем по горлу. – Нигде ни стрелы, ни копья. Все мертвы. Только вот это.

Порывшись в одежде, он достал сложенный кусочек кожи и медленно развернул его. И пока он делал это, Керрик уже знал, что увидит сейчас.

Маленькие, острые, словно оперенные иглы от хесотсана.

– Они здесь! Они шли за нами! – корчась, словно от боли, громко завопил Херилак.

Размахнувшись, он изо всех сил ударил кулаком охотника по руке, и каргу вскрикнул от боли. Иглы упали на землю, и Херилак стал яростно топтать их.

Саску смотрели на него с удивлением и пытались понять, что происходит. Саноне взглядом потребовал у Керрика объяснений. Но, как и Херилак, Керрик ощущал в этот миг лишь злобу. И еще страх. Вздохнув, он наконец заговорил:

– Это они. С юга. Мургу. Те самые, что ходят, как тану. Они пришли сюда.

– Те самые мургу, о которых ты говорил мне? Те, от которых вы бежали?

– Они. Вы не видели их, не знали, что они существуют. Что они ходят и говорят, строят свои города и убивают тану. Они истребили весь мой саммад, весь саммад Херилака. Всех охотников, всех женщин, всех детей. И мастодонтов. Всех убили.

При этих словах Саноне скорбно кивнул. И надолго задумался. Он думал и молчал, потому что уверенности еще не было. Уверенность пришла… Он знал учение, а значит, ведал и о том, что только одно существо может посягнуть на жизнь мастодонта.