К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе

За два дня до поездки Егупова подполковник Бердяев встречался с исполняющим обязанности московского обер-полицмейстера полковником Власовским, совсем недавно переведенным в Москву из Риги. Генерал Юрковский ноожиданно подал в отставку. Правда, неожиданности тут для Бердяева не было. Юрковский ие устраивал директора Департамента полиции Дурново: он был явно не «полицейским человеком». И вот Дурново подыскал уж слишком «полицейского человека»… Бердяев слышал о Власовском прежде и ничего доброго от этой замены не ожидал. Власовский — откровенный хам, хитрец и проныра. У него и вид хама-держиморды. К тому же все свободное от служебных обязанностей время он проводит в кутежах. В Риге, как слышал Бердяев, Власовский внедрил в полиции начала поголовного взяточничества. Порядок он навести умеет, но — с чисто внешней стороны, показной порядок, держимордовский. Выслужиться, пустить пыль в глаза — по этой части он дока. Видимо, именно этим Власовский и подкупил Дурново. Тот рекомендовал его великому князю Сергею Александровичу как «человека весьма энергичного и ничем не стесняющегося», то есть как такого человека, который «сможет водворить в Москве должный порядок». Для великого князя Власовский прежде всего оказался удобным человеком. Весь двор великого князя в Москве сразу же стал обращаться с ним как с хамом, и он весьма услужливо принялся исполнять всевозможные поручения великокняжеской дворни.

Власовский, как Бердяев и ожидал, ретиво полез в дела охранного отделения. Первая же их беседа стояла Бердяеву немало нервов. Власовский начал ту беседу с весьма грубого настояния: «Немедленно упрятать за решетку всех здешних смутьянов!» Он прямо заявил, что не очень-то признает «жандармские хитрости и тонкости», предпочитая действовать напрямую. «Наша сила должна быть именно силой! Ей надлежит не заигрывать с преступниками, а карать их!»— таким афоризмом обогатил он память Бердяева при той первой их беседе.

Потому Бердяев и поторопился вдруг, заранее послав в Ригу телеграмму с требованием арестовать Егупова в момент его встречи с тамошними конспираторами.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

В Риге, по чистой случайности, Егупову удалось ускользнуть от филеров. Переговорив с рижанами, он в тот же день отправился далее.

Извещенный об этом, Бердяев послал телеграмму начальнику Варшавского жандармского округа генералу Броку, в которой, уведомляя о вероятном приезде Егупова, просил уже не спешить с его арестом. Бердяеву удалось уговорить Власовского отсрочить этот apecт: поездка Егупова могла помочь выявлению новых имен и связей, кроме того, преждевременный арест Егупова мог спутать карты перед ликвидацией всей московской организации. Надо было дать ей, явно заспешившей в последнее время, как следует проявиться и только тогда, одним ударом, прихлопнуть ее, всю, с настоящим поличным. Вовремя и о умом!.. Пока же еще лежали невостребованными в доме Общества приказчиков, на Большой Серпуховской, у сестры Петрова, уехавшего из Москвы, привезенные Райчиным брошюры. Лежали. А должны бы по замыслу Бердяева «сработать», стать тем самым «настоящим поличным».

13 апреля Егупов в третий раз появился в Варшаве, а на следующий день генерал Брок получил телеграмму директора Департамента полиции Дурново: «Вчера известный вам Егупов прибыл в сопровождении филеров и Варшаву. Вероятно, посетит тех, у кого был «Ляхович». С последним Егупов виделся в Москве. Полковник Власовский полагает не арестовывать Егупова, но я, находя его разъезды вредными, прошу арестовать его со всем, что при нем окажется, при соблюдении осторожностей относительно московских свиданий».

Генерал Брок, получив две телеграммы, противоречащие одна другой, запросил директора Департамента полиции о том, как ему действовать. Сам он склонялся к тому, что арестовывать Егупова в Варшаве не следует: аресты, которые произвела варшавская охранка перед самым приездом Егупова, в основном коснулись лишь тех, у кого побывал возвратившийся из Москвы «Ляхович»; Егупов, встречавшийся с «Ляховичем» в Москве и приехавший в Варшаву почти вслед за ним, мог навести на новых людей; арестовать его, уже вступившею в контакты с варшавскими конспираторами, — значит не вовремя подергать за ниточку, с помощью которой он, Брок, надеялся вытянуть целую подпольную организацию в Варшаве.

Телеграмму Брока Дурново получил почти одновременно с телеграммой Власовского, вновь просившего (по настоянию Бердяева) воздержаться от ареста Егупова. Дурново решил удовлетворить просьбы обоих.