«К» - значит кара

Телевизор в гостиной давно уже мигал и показывал нечто невразумительное. Вместо цветного изображения на экране метались яркие сполохи, чем-то напоминавшие северное сияние. Судя по звуку, который сопровождал это выдающееся зрелище, показывали боевик со стрельбой и автомобильными погонями. Я попыталась прислушаться к тому, что происходило в других комнатах, но не смогла ничего разобрать из-за треска автоматов и скрипа тормозов. Вытащив револьвер Ренаты и выставив его перед собой, как карманный фонарь, стала осторожно пробираться во внутреннюю часть дома.

В детской комнате света не было, но дверь в спальню хозяев оставалась чуть приоткрытой, и через образовавшуюся щель в холл падал свет. Кончиком ствола я слегка толкнула дверь, чтобы приоткрыть ее чуть побольше. Она легко подалась и распахнулась, сопроводив все это громким скрипом петель. Прямо передо мной в кресле-качалке сидел Венделл Джаффе, держа на коленях внука.

– Не застрелите ребенка! – резко поворачиваясь, воскликнул он.

– Не собираюсь я в него стрелять! Сидите спокойно!

Увидев меня, Брендон заулыбался и потянул в мою сторону ручонки, как будто бессловесно здороваясь со мной подобным образом. На нем был фланелевый ночной комбинезончик с голубыми зайчиками, топорщившийся на заднем месте из-за "памперса". Светлые волосики малыша были еще влажными после недавнего купания. Джульетта зачесала их так, что на затылке у Брендона получилось нечто вроде вопросительного знака. Даже через полкомнаты до меня доносился запах детского талька. Я опустила револьвер и засунула его назад, за пояс. Конечно, это не лучшее место для ношения оружия, и я прекрасно понимала, что рискую прострелить себе задницу. Но, с другой стороны, мне не хотелось класть револьвер в сумочку: там в случае необходимости отыскать его было бы гораздо сложнее, чем когда он торчал у меня за спиной, постоянно нацеленный чуть ниже.

По-видимому, семейное собрание протекало негладко, как это обычно и бывает. Единственным, кто пока что получал от него полное удовольствие, был Брендон. Майкл с отсутствующим выражением лица стоял в углу комнаты, прислонившись к комоду. Он крутил и внимательно разглядывал надетый на палец отцовский школьный перстень, который в тот момент выполнял, судя по всему, роль четок. Мне доводилось видеть, как профессиональные теннисисты, настраивая себя на игру, сосредотачиваются примерно таким же способом, неотрывно глядя на струны ракетки. Пропитанная потом рубашка, перепачканные землей джинсы и ботинки Майкла позволяли заключить, что он не успел привести себя в порядок после работы. На голове у него еще оставался след от шлема. Видимо, когда Майкл вернулся домой, Венделл уже был здесь.

Джульетта устроилась в головах кровати. Она сидела, подтянув под себя голые ноги и обхватив их руками. В майке с широким вырезом и шортах-"оборванках", Джульетта казалась особенно маленькой и напряженной. Она не вмешивалась в разговор, предоставляя ему развиваться естественным образом. Единственным источником света в комнате была настольная лампа, судя по всему, перекочевавшая сюда из времен Джульеттиного детства, из ее детской комнаты. Лампу накрывал гофрированный, абажур ярко-розового цвета. В основании лампы стояла кукла в жесткой юбочке, протягивавшая вперед руки. Рот у нее был сделан в форме розового бутончика, а ресницы образовывали над глазами густую и плотную челку, которую можно было открывать и закрывать. Лампочка внутри должна была быть не мощнее сорока свечей, от исходящего из куклы света комната казалась теплее.

Освещение неровно падало на лицо Джульетты: одна ее щека казалась ярко-красной, другая же находилась в тени. Лицо Венделла при этом выглядело угловатым и грубым, словно вырезанным из дерева, с резко прочерченными скулами. Он казался изможденным, нос его блестел по бокам, там, где оставались следы от пластической операции. У Майкла, наоборот, лицо было как у каменного ангела, холодное и чувственное одновременно. Темные глаза его лучились. Ростом и телосложением он повторял отца, хотя Венделл был помассивнее, и ему не хватало изящества Майкла. Все вместе они являли собой странную группу, чем-то напоминающую те картинки, какие обычно дают пациенту на приеме у психиатра с просьбой объяснить их.

– Здравствуйте, Венделл. Извините за вторжение. Вы меня помните?

Венделл перевел удивленный взгляд на Майкла и, кивнув головой в мою сторону, спросил:

– Это кто?

Майкл помолчал немного, глядя перед собой в пол, потом ответил:

– Частный детектив. Это она приходила насчет тебя к маме пару дней назад.

– Она работает на страховую компанию, которую вы надули на полмиллиона долларов, – вставила я, приветственно помахав Венделлу рукой.

– Я надул?

– Да, Венделл, – игриво подтвердила я. – Как ни дико это звучит. Страховку за жизнь можно получить только после смерти. Пока что вы не выполняете свою часть обязательств по сделке.

– Я мог видеть вас где-нибудь раньше? – Он смотрел на меня со смешанным выражением замешательства и осторожности.

– Мы пересекались во Вьенто-Негро, в гостинице.