К звездам

И лишь еще через несколько минут стало ясно, что размеры корабля не соответствуют тем ожиданиям, которые охватили людей.

Полтора метра – длина, полметра – ширина, метр – высота, вот и вся величина.

Даже если предположить, что на Марсе действительно миллионы лет назад существовала разумная жизнь, древние марсиане едва ли были совсем маленькими наподобие свифтовских лилипутов или ракообразных соотечественников Барленанна из романа Холла Клемента «Операция „Тяготение“. Корабль скорее был игрушкой либо уменьшенной моделью парусника, некогда бороздившего моря красной планеты.

Но и это предположение умерло, когда «Спиди» остановился в метре от ледяного поля и в ста метрах от корабля. Уже через минуту спектральный анализ показал, что материалом «модели» является обыкновенный лед. С примесями пыли. И по залам ЦУПов прошелестел вздох разочарования. «Марсианский корабль» представлял собой всего лишь шутку природы, создающей иногда мертвые формы «живее живых».

Американцы тоже это поняли.

После короткой остановки марсоход снова двинулся вперед, намереваясь спуститься на лед замерзшего озерка.

Среди российских специалистов наметилось оживление.

– Константин Максимович, – обратился к Вагину начальник экспертной группы, – надо связаться с коллегами в НАСА, попросить их не спешить. Температура воздуха в кратере всего минус девять градусов, температурная аномалия. Лед рыхлый.

– Нехорошо, если застрянем, – согласился конструктор «Ежа». – Но вряд ли насовцы нас послушают. Я знаю Фоссома, он упрям как осел. Как вы думаете, Василий Васильевич, что это такое?

– Эвфузия, – сказал ученый. – Фигура выветривания и вытаивания, получившаяся такой… гм, гм, экзотической. Просто ледяной торос сложной геометрии.

– Я тоже так думаю. А жаль!

– Жаль, – согласился начальник экспертов. – Я всегда мечтал встретить на Марсе…

– Аэлиту? – улыбнулся Вагин.

– Не Аэлиту, но следы цивилизации. Потому и закончил физтех, потом поступил в Роскомос. Меня настораживает другое.

– Что именно?

– Такие сложные фрактальные формы не возникают случайно. Может быть, это редукция того, что существовало на Марсе в прошлые времена?

– Жизни на Марсе нет, Василий Васильевич, да и не было. Будем реалистами.

– Помечтаем хотя бы.

Марсоход взобрался на ледяной бугор.

«Марсианский корабль» приблизился. Затаившие дыхание зрители жадно рассматривали творение природы, поразительно похожее на земной парусник. Отличия, конечно, были, но не бросались в глаза. Торос из марсианского льда в самом деле казался изделием рук земных скульпторов, а не природным образованием.

Десять метров, еще десять…

По ледяному полю побежала трещина.

Все ахнули.

Марсоход продолжал двигаться дальше (время, за которое радиоволны пересекали пространство между Марсом и Землей, превышало шесть минут), трещина под его колесами стала шире.

– Да что они там, ослепли, что ли?! – сжал кулаки начальник экспертной группы.

– «Ёж»! – вскочил помощник Вагина.

– Не поможет, – пробормотал Константин Максимович. – «Ёж» не включает двигатели на взлет… которых нет. «Спиди» – не вертолет и не ракета.

Трещина достигла «марсианского корабля», и он начал осыпаться, разламываться, разрушаться, пока полностью не провалился в продолжавшую змеиться до противоположного берега расселину.

– Ох! – горестно воскликнул помощник Вагина.

Марсоход закачался, повернул влево, занося передние ажурные колеса на штангах, но переползти на твердый край расселины не успел. Ширина трещины достигла метра, и «Спиди» провалился вниз, сворачиваясь, как земной еж, по программе защиты.

Изображение на экранах мониторов померкло.

Снова по залу российского ЦУПа пронесся вздох, отражавший чувства присутствующих, не сводящих глаз с экранов.

– Конец ле… – помощник прикусил язык и добавил, шепелявя: – легенде, блин!

С минуту по экранам мела «пурга», что означало отсутствие сигнала с Марса.

Вагин закрыл глаза, глубоко раздосадованный и разочарованный: не тем, что марсоход потерпел катастрофу, а тем, что его «Ёж» не уберег аппарат от гибели. И еще было жаль мечты, на миг расправившей крылья при виде «марсианского корабля».

В зале раздался крик многих людей.

Вагин открыл глаза.

Экраны перестали «сыпать пургу», потемнели и затлели зеленовато-голубым свечением.

Марсоход включил прожектор, луч которого пронзил толщу льда.

И в этой толще, на глубине десяти метров, показалась какая-то застывшая, рябая от пузырьков воздуха и комочков грязи масса.

Прожектор чуть развернулся.

Люди увидели ребра, чешуи, ажурные конструкции, шпилеобразный нос, мачты.

– Мама моя! – прошептал помощник Вагина.

Это был корабль!

Настоящий!

Не творение природы – творение марсиан, сбереженное льдом для тех, кто жаждал обнаружить на Марсе жизнь.

Днепропетровск, 1978 г.