К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)

Он еще ни разу не разделся с того времени, как начал работу — кожа почернела и сильно пахла, глаза покраснели и болели. Элжбета опешила, увидев его — когда Ян взглянул в зеркало, то понял почему, и улыбнулся.

— Может ты сваришь кофе, пока я умоюсь и переоденусь? Не хотел бы я снова проделать такую работу.

— Вы все закончили?

— Осталось только перевести поезда. Высажу всех из первого и сразу начну.

— А может, кто-нибудь другой его проведет? Почему обязательно ты?

В тишине Ян допил кофе, затем поставил пустую чашку и встал.

— Ты знаешь, почему. Садись на второй поезд. Увидимся на той стороне.

Она в страхе сжала руки, но ничего не сказала, поцеловала его и смотрела как он уходит. Она хотела быть с ним, но знала, каким будет ответ. Он должен сделать это сам.

Автоводитель был отключен, поезд с центра Дороги свернул на узкую колею, проложенную в сгоревших джунглях. Машины послушно, одна за другой, покатились за движителем на колесах с глубокими протекторами.

— Пока никаких проблем, — сказал Ян в микрофон. — Тяжеловато, но не так уж плохо. Буду все время идти на пяти километрах. Пусть остальные водители делают то же.

Приблизившись к заполненному провалу, он, не останавливаясь осторожно въехал на поверхность насыпи. Под тяжестью движителя со склонов насыпи с треском вылетали камни и щебень и скатывались на дно. По обе стороны в напряженном молчании ждали водители танков. С высоты движителя Ян посмотрел вниз и увидел медленно приближающийся дальний край — с обеих сторон была лишь пустота. Он не сводил глаз с края, и движитель шел по самой середине дамбы.

— Он перешел! — закричал по радио Отакар. — Все машины идут хорошо. Никаких заминок.

Вновь выйти на Дорогу было делом не сложным, поскольку напряжение переправы осталось позади. Он гнал поезд до тех пор, пока не оказался на расчищенном полотне. Лишь тогда он надел костюм с охлаждением и пересел в танк, который следовал за ним.

— Поехали обратно, — приказал он, повернувшись к рации. — Будем переправлять поезда постепенно, один за другим. Я хочу, чтобы на новом участке было не больше, чем по одному поезду зараз — так легче избежать затруднений. Ну что ж, пусть идет второй.

Он дождался на краю трещины появления поезда, из-под колес которого клубились облака пыли и дыма. Водитель вел движитель по следам колес поезда Яна и переправился без труда. Прошел третий поезд, за ним следующий, и поезда пошли уверенным потоком. Беда случилась с тринадцатым поездом.

«Счастливый тринадцатый», — пробормотал про себя Ян, когда поезд появился на противоположном краю. Он потер болевшие глаза и зевнул. Движитель поехал вперед и был уже на полпути, когда его начало кренить. Ян схватился за микрофон, но прежде чем он успел что-либо сказать, произошло проседание грунта, и движитель стал наклоняться: все — медленно, неотвратимо. Затем он вдруг, перевалившись через край, полетел вниз. Машины, кувыркаясь, летели одна за другой, как бусины смерти, и рушились на дно, поднимая огромное вспухающее облако обломков: они нагромождались одна на другую, превращаясь в бесформенную массу лома. Никто не уцелел в крушении.

Ян один из первых спустился на дно по тросу, чтобы вести поиски среди страшного искореженного металла. Остальные тоже спустились, и молча искали под бесконечно палившим солнцем, но никого не нашли. В конце-концов они прекратили поиски, оставив погибших под надгробием из обломков. Дамбу восстановили, подправили, укрепили, и остальные поезда переправились благополучно. Все выехали на Дорогу и продолжили рейс.

Никто не высказывал вслух своих мыслей, но все чувствовали одно и то же. Оно того стоило, это зерно, перевозимое с полюса на полюс. Смерть людей не напрасна. Корабли придут. Они опаздывают, но должны прийти.

Теперь они познали Дорогу, они были измучены ею. Позади осталась переправа через затопленный участок, и они спокойно накручивали километры. Солнце палило, и рейс продолжался. Были неполадки, поломки, и две машины пришлось разобрать на части и оставить позади. Вырабатываемая всеми движителями мощность неуклонно падала, так что приходилось идти медленнее, чем обычно. Когда они вышли из-под солнца в сумерки, они испытали не то, чтобы радость, а просто понимание того, что все кончилось. И решили остановиться на отдых. До цели оставалось не более десяти часов ходу, и Ян объявил остановку.

— Есть и пить, — приказал он. — Нам нужно кое-что отпраздновать.

С этим все согласились, но праздник получился вялый. Элжбета сидела рядом с Яном, и никто не завидовал им — каждый смотрел в завтрашний день, думал о собственной жене, которая ждала его дома. Они связались на радио с Южгородом, так что о семи мертвецах под металлическим обелиском было сообщено тем, кто их дожидался.

— Это праздник, а не поминки, — сказал Отакар. — Допивайте пиво, я еще налью.

Ян послушно осушил бокал и потянулся за новой порцией.

— Я думаю о прибытии, — сказал он.