К звёздам

— Установили, — продолжил адъютант, — это Ирвис Джокаевич, уроженец Землянухи. Биологических тридцать семь лет. Во время подписания контракта сменил имя на Арсений Трубач, записан как Арст с планеты Землянуха… По поводу причины, почему Акхны покинули, фактически без потерь захваченную звёздную систему, у нас ясности нет, — он сожалеюще развёл руками.

В зал вошёл курьер связи и направился к представителю Совета и начальнику Генерального штаба. Устно, что-то доложив, оба быстро поднялись и вышли. В зал стали входить посыльные с донесениями. По залу стал разноситься нарастающий гул.

* * *

Где-то, пока неизвестно где.

Арст очнулся от головной боли. Глаза не открывались. Последнее, что помнил, что он двигался на платформе на сигнал маяка. Оставалось чуть больше половины пути, как вдруг платформа резко стала падать вниз, скафандр повреждён, его заклинило, и он упал на поверхность планеты. С большим трудом удалось освободить руку из повреждённого скафандра и самостоятельно снять его полностью. Было жарко. Когда огляделся, то увидел приближавшихся со всех сторон противников. Они брали в кольцо.

Отыскал в обломках обычный нож, так как все остальное оружие не работало. В другую руку взял обрубок конечности скафандра и приготовился к бою. К нему приближались со всех сторон. Противник облачён в скафандры и его «оружие», как понимал, серьёзных повреждений нанести не сможет. Но не сдаваться же без боя! Если есть возможность биться, надо драться! Может быть, удастся пробить лицевую маску, а так и смотришь — повезёт, заберёт на тот свет с собой одного «чешуйчатого».

Один из противников вышел вперёд и чуть вырвался из строя. Резким рывком, благо сказывалась пониженная сила тяжести, удалось преодолеть разделяющее расстояние. Левым полуоборотом к противнику с зажатым обратным хватом ножом в левой руке и отведённой назад правой рукой, в которой был обрубок руки скафандра, нанёс резкий размашистый удар правой рукой, целясь в лицевой щиток скафандра противника. И сразу добавил боковым левым ударом, наотмашь, целясь в область глаз противника. И всё погасло. Больше ничего не помнил.

Очнулся только сейчас с больной головой, сухостью во рту и полной дезориентацией. Надо открыть глаза и осмотреться. Осторожно пошевелив конечностями, убедился, что переломов нет. Плечевые мышцы и левая нога болели, но это было несерьёзно. Дышать легко. Ребра не сломаны. Только темнота пугала. Если он в госпитале у «своих», то там свет равномерный, приглушенный, но никак не темнота, даже в «ночное время». С усилием воли открыл глаза. Сумеречная темнота не пропала. Потолок, небо не просматривается. Осторожно перевёл тело в вертикальное положение. Голова закружилась. В сидящем положении осмотрелся. Прямо перед взором оказалась стена из неизвестного материла, на ощупь тёплая и шершавая. Повернувшись на пол-оборота, обнаружил себя сидящим на возвышении над полом в окружении, как не сразу догадался постельных принадлежностей: одеяла, подушки. Было жёстко, но не «голые доски». Медленно, по нарастающей стало усиливаться освещение. Спустив ноги на пол, оказался достаточно низко от возвышения, которое наверно правильно было бы назвать кроватью, осмотрелся внимательней.

Помещение примерно три на четыре метра, стол, два стула, пустой шкаф и три углубления в стене в виде ниши. Возвышение, которое заменяет кровать. Санузел. Не поленился, пошёл его опробовал. Стены и потолок равномерно серо-зелёного цвета. И справа от кровати большое в полстены зеркало. Посмотрел в него и испугался увиденному. На меня смотрел очень худой, одетый в полевую атмосферную тренировочную форму без знаков различия босой человек. Его пепельно-белые волосы растрёпаны, лицо красноватого оттенка, как от непродолжительного, но активного загара. Глаза смотрели долгим, немигающим взглядом…

Очнувшись от наваждения, понял, что вижу себя. Но от того, как сам себя помнил, ещё с момента прибытия на вербовочный пункт, осталась только «тень» и этой «тенью» был «я». С осознанием этого уселся на стул. В мыслях было что-то непонятное, что — то такое, что не описать словами. Это и горечь утраты «себя самого», и непонимание заточения, и множество вопросов, ответы на которые не смог найти.

Сколько просидел на стуле, смотря в одну точку сказать, не могу. Время слилось в одно мгновение. Из этого состояния вывел шум открывающейся ниши. На ней оказалось две тарелки и стакан-термос. В одной тарелке крутое варево, не знаю сублимированное или натуральное, но на вкус как суп-харчо. Такое же острое и сытное. На второй два «картофельных» шарика. Осмотрев все это «богатство» понял, что приборов-то, чем кушать-то, и нет.

Переставив содержимое на стол. Ещё раз огляделся. Нет, не ошибся — ни ложки, ни вилки, ни палочек, ни чем ещё можно принять пищу в районе видимости нет. От вида и запаха съестного очень захотелось кушать. Набравшись смелости, не выдержал и выкрикнул, обращаясь в потолок.

— Мне руками кушать? Или все-таки ложку, вилку дадите?