Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра

Сперва нужно было привлечь внимание того, кого теперь называли Одноухим. Может, он теперь и стал человеком Вороньего клана, но еще не научился следить за Воронами и следовать за ними. Дарр Дубраули сел на низкую ветку и крикнул, потом перебрался пониже, на камень над тропой. Наконец Одноухий заметил, что с ним разговаривают, и поднялся. Дарр Дубраули отлетел дальше – Одноухий искал не в том месте. Дарр то и дело останавливался, смотрел, как человек перебирается через завал. Наконец он уселся, где из земли торчала выцветшая кость, но не рискнул оставаться там, когда Одноухий, спотыкаясь, побежал к этому месту. Дарр издали смотрел, как Одноухий собирал кости, все больше и больше, целые и обломки, связанные крепкими жилами, некоторые с остатками почерневшей плоти – многие, но не все кости, которые служили тому, погибшему пленнику. Теперь-то от них уже никакого проку.

Зачем Людям кости? Кажется, он это когда-то знал, но забыл. Одноухий присел рядом с останками и начал петь, извлек из кошеля какой-то порошок, сплюнул в ладонь и нанес получившейся краской широкие черные полосы себе на щеки. Кости он завернул в оленью шкуру, которую для этого захватил с собой, а к ним добавил и другие вещи – каменный нож, пояс из бус, вяленое мясо. Потом, продолжая петь, он поднял сверток и пошел наверх, прочь от тропы, далеко в лес, и забрался туда, где грудами лежали камни, – Дарру было понятно, что их принесли сюда нарочно, не сами же они так собрались. Одноухий положил кости на землю и оттолкнул камень, так что открылась дыра в земле. Очень осторожно, даже нежно, как ребенка в постель, он опустил туда сверток из оленьей шкуры.

Потом он снова завалил камнями свой тайник – но зачем? Никто же теперь не будет его искать, поживиться там нечем. А после Одноухий сел рядом и долго молчал. Дарр Дубраули уверен, что никто из Людей Вороньего клана не знал об этом его походе и об этом месте, да так и не узнал.

Тогда человек заговорил на языке, которого Дарр Дубраули прежде не слышал: он знал несколько слов из наречия Вороньего клана, но это был другой язык. И все же, пока Одноухий говорил, а на лес опускался весенний вечер и последние зимние сугробы дышали холодом на Ели, Дарр Дубраули снова почувствовал, как проваливается в Имр, где уже бывал прежде. Он вспомнил кости: кости Святой, что говорила с ним в часовне аббатства, кости, которые Лисья Шапка и ее народ принесли, чтобы поселить в дома, выстроенные именно для них. Кости самой Лисьей Шапки, голые на солнце, ее и не ее.

Одноухий поднял лицо к небу и увидел Дарра Дубраули.

– Ты знаешь слова Вороньих Людей? – спросил он. – Я расскажу тебе историю.

И рассказал.

Эти кости принадлежали его брату. Они родились вместе, как две птицы в гнезде, как Хороший Сын и Плохой Сын, которые в начале времен сделали мир таким, каков он есть. Они были не похожи: брат маленький и не слишком сильный, но всегда ходил за старшим, изучил все навыки охотника и воина. Когда воины Вороньего клана напали на отряд Одноухого, который возвращался домой с охоты, неся мясо и шкуры, младший брат схватился с врагами, первым бросился в бой. Когда его повалили, Одноухий попытался спасти брата и сам попал в плен.

Он рассказал о том, как его брат умер на тропе над рекой, о чем Дарр уже знал, но все равно внимательно выслушал.

Затем Одноухий встал и спустился к реке. Снял юбку из выделанной оленьей кожи и ноговицы, снял перья и ожерелья. Он вошел в воду и сел, чтобы помыться, смыть черные полосы с лица. Тихо говорил что-то на языке, которого Дарр не понимал. Закончив, он поднялся и стряхнул последние капли с пальцев.

– Теперь они не разбросаны, – сказал Одноухий на языке Вороньего клана. – Он теперь в покое. Теперь его можно забыть.

Больше Дарр Дубраули никогда не слышал от Одноухого хоть слово на языке, который тот выучил в детстве: он говорил теперь только на языке Вороньего клана. Но с тех пор Одноухий стал узнавать Дарра, когда тот бывал поблизости, приветствовал его и угощал объедками. Словно, когда Дарр Дубраули оказывался рядом, он мог безопасно побыть прежним собой – спрятать свое былое «я» внутри Вороны. Другие Люди видели, как он приветствует Дарра или подзывает его, и признавали в том особую силу. Они не знали, что эти двое беседуют, когда остаются наедине, как Дарр Дубраули давным-давно беседовал с Лисьей Шапкой: Одноухий говорил на людском языке, а Дарр Дубраули по-вороньи.

У Людей бывает много имен – по крайней мере, бывало в те времена: они сбрасывали одни и получали другие или назывались одним именем в одном месте и другим – в другом; одни имена давали, другие получали. Дарр Дубраули называл Одноухого Тот-Кто-Прячет; человек именовал Дарра Тот-Кто-Ищет.

– Бобриха сказала: «Старая Черепаха живет на дне Красивого озера на севере. Она самое старое создание в тех краях и потому – самое мудрое. На спине ее предка выстроили весь мир. Многие говорят, будто Ондатра насыпала землю на спину Черепахе, чтобы сотворить мир, но Бобры утверждают, что это был Бобер».