Кабак

Что же касается меня, то пророчество маститого режиссера начинало сбываться. Двери московских театров были закрыты передо мной наглухо, и я уехал за пару сот километров от столицы, где в небольшой театральной труппе нашлось и для меня местечко. Иным словом, нежели прозябание, я свое тогдашнее существование и назвать не могу. И хотя мне давали какие-то роли, я понимал, что режиссер, замордованный захолустным репертуаром, делает это по необходимости. Всякий свободный день я стремился в Москву. Во мне воспылали отцовские чувства. Я с удовольствием катал колясочку, то и дело разглядывая румяное личико своего ангелочка и забывая о времени, а потом выслушивал сварливые замечания бабушек, типа «ребенка пора кормить, а ты шляешься невесть где».

Когда Славик подрос, я стал водить его в кукольный театр и зоопарк, часами играл с ним. Потом он пошел в школу, как-то внезапно вытянулся, мы вели с ним серьезные разговоры о спорте, о книгах, вообще обо всем, что его интересовало. В эти моменты отступали в сторону все мои жизненные невзгоды и огорчения.

В семейной жизни, как известно, мужчина либо любим, либо он — философ, то есть тот, кто умеет объяснить, что белое — это черное и наоборот. Мне досталась малопочтенная участь философа. С женой я теперь виделся редко. Она либо была занята в театре, либо и вовсе уезжала на съемки очередного фильма. Но даже когда Оля бывала дома, мы почему-то не находили общих тем для разговоров. Я все отчетливее стал понимать, что она попросту тяготится моим присутствием. А о том, чтобы вместе куда-нибудь пойти, и речи не могло быть.

В тот вечер, когда она постелила мне отдельно, даже я, со своими философскими взглядами, сделал совершенно очевидный практический вывод. И, понятное дело, не ошибся.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В ресторане бунт. Не такой, как русский — бессмысленный и беспощадный, но все же — натуральный бунт. Утром позвонила Наталья Николаевна. Обычно сдержанная, не склонная к экзальтации, кричит в телефонную трубку:

— Срочно приезжайте, у нас повара бунтуют!!!

Приехал. Повара — все женщины — с торжественными и в то же время суровыми лицами, вышли из кухни в зал, выстроились в линейку, кажется, даже по росту. Такая организованность и сплоченность и впрямь ничего хорошего не предвещала. Вперед вышла новый шеф-повар — Наташа. Она у нас недавно. Пришла после того, как сбежала с работы любвеобильная Оксана.

* * *

Оксана увлеклась администратором Валерой. История старая, как мир. Ей сорок два, он на двадцать лет младше. Страсть, как волна, накрыла обоих. Бороться с внезапным чувством, или желанием, было невмоготу. Они уединились в маленькой каморке на кухне, заменявшей сотрудникам ресторана раздевалку. Сначала послышались звуки поцелуев, напоминавшие лошадиное чавканье. Потом звуки приняли более эротический характер. Остальные повара, посудомойщицы и прочий кухонный люд, замерев от любопытства, слушали волнующий порно-аудиоспектакль в исполнении Оксаны и Валеры. Так сказать, пьеса на двоих. В этот момент ввалился вечно поддатый разнорабочий дядя Леша. Он где-то оставил отвертку, он ее постоянно где-то забывал. Стал заглядывать во все углы, открыл дверь раздевалки, увидел… Ну, в общем, что увидел, то и увидел. Сказал задумчиво: «Ага, значит, здесь отвертки нет», и пошел прочь. Через мгновение выскочила Оксана, поправляя на ходу одежду, побежала к выходу. Больше мы ее не видели.

Валера утешился скоро, стал ухаживать за другой поварихой. В ее планы, видимо, не входило уединение с любвеобильным самцом в раздевалке, она огрела его половником по голове. Администратор лишь поморщился. Половник пострадал значительно больше — ручка погнулась. Валера подумал и сказал, что в таких условиях работать невыносимо.

Так мы лишились сразу двух сотрудников. Дали объявление в газету: ресторан такойто приглашает на работу опытного повара и администратора зала. По объявлению пришла Наташа. Долгие годы она работала в правительственном зале столичного аэропорта. Кормила Брежнева, Косыгина и вообще всех членов Политбюро. Косыгину, рассказывала, особенно нравились ее куриные котлетки, Суслов предпочитал сырнички, непримиримый коммунист Пельше, честь и совесть КПСС, всегда заказывал рыбу, ну и так далее. У Наташи было условие. Она привела с собой младшую сестренку — собственную копию, только помоложе и уменьшенную. Хотела сделать из сестренки профессионального повара. Наш ресторан ее устраивал в первую очередь как тренажерный зал для неумелой сестры. Сказала, что на первых порах Олеся будет работать помощницей и приглядываться. Платить ей, как ученице, надо немного. Мы условия приняли, нам было не до капризов, да и лишние руки на нашей убогой кухне были совсем не лишними. И вот теперь Наташа, как шефповар, возглавила бунт.

* * *

Как уже было сказано, Наташа вышла вперед и произнесла речь. Она была абсолютно спокойна, короткие фразы произносила уверенно, но без угроз, просто ставила нас в известность: