Кабахи

Я теперь, значит, секретарь комсомольской организации. Что, смешно? Э, нет! У Медико глаз острый, соколиный. Она промашки не даст. Разумеется, комсомольским секретарем должен быть я, и давно уже. От огородных чучел настоящего дела ждать не приходится… Но тут, сдается мне, и Шавлего руку приложил.

Шавлего…

Как странно все обернулось! Правильно сказано, что человек предполагает, а бог располагает. Не покинь нас Шавлего, кто знает, что было бы сейчас, как шли бы дела… Если Элико моя вытворит такое… Задушу, как котят, и ее, и любого, кто бы там ни был. Сожгу ее дом и двор! С землей сровняю! Перепашу и, когда травой зарастет, скотину пущу пастись.

Жаль мне Шавлего. Жаль, как родного брата. А он и виду не подает. Вот каким должен быть настоящий мужчина! Без единого слова терпит такое горе. Я-то ведь знаю, что за огонь у него в груди. От меня ничего не скроется. Временами, видно, когда ему совсем невтерпеж, он, бывает, и взорвется. Вчера, не попадись я на пути, бог знает каких бед натворил бы… Еле удалось увести его домой. И от такого человека отвернуться… Эх, женщины!

Счастливчик ты, Надувной, право, счастливчик. Любит тебя одна девушка, и не обязан ты раскалываться надвое, как абрикос. Да уж и то, что хоть одна полюбила… Ведь даже кошки и собаки при виде тебя пугаются!

Похоже, что проясняется. Может, дождя не будет?.. Завтра надо выгнать ребят на гору, копать. Ямы должны быть далеко друг от друга. Надо слушаться дяди Фомы, нечего жадничать. Лучше сажать деревья не слишком тесно… А если сегодня выйти, чем плохо? Грязь, слякоть? Ну так что ж? На болоте грязи было побольше. Право, надо сегодня же вывести ребят. Зачем нам день простаивать? Отдыхать пока еще рано. Мы еще молодые. Кровь в нас бурлит. Те, кому удалось что-нибудь сделать в жизни, иногда и раньше нас начинали. Мы как раз в той поре, когда ум ищет путей, глаз — дела, а руки — орудий труда. Возраст энтузиазма… Вот пойду потороплю с распределением, чтобы скорей заканчивали, и — на гору. Если поднимемся среди дня и каждый успеет выкопать хоть по одной или по две ямы — и то выигрыш.

На этой неделе надо созвать комсомольское собрание, поговорить о весеннем севе. Лексо и тех двух мальцов лучше сразу принять. Зачем морить людей ожиданием? Могут и обидеться.

Поговорим заодно и об осушенном болоте. Вода, кажется, уже ушла, можно пахать. Ух, какие там вырастут арбузы! Да и огородные культуры пойдут не хуже. Вот — источник дохода! Караджальцы на одних помидорах миллионерами стали. А скоро и фрукты в новом саду поспеют.

Надо мне заглянуть на опытную станцию в Телави. Сулханишвили — хороший человек, даст мне там все посмотреть…

Не надо и про виноград забывать. Мне кажется, Шавлего прав. Наши края — места виноградные. Лоза дает гораздо больший доход, чем зерновые культуры. И прекрасно сделали, что запланировали на этот год разбивку новых виноградников на большой площади. Взять хотя бы только Маквлиани — это ведь золотое дно! Дядя Фома говорит, что там уже ко второму году лоза будет толщиной с большой палец!

Вот что сделали охота, воодушевление и справедливая оценка труда. Нам ведь выписывают двойные трудодни! Через несколько лет, когда всего станет вдоволь, будем распределять впятеро, вдесятеро больше продуктов… Вот тогда всем станет ясно, что ты за парень, Шакрия! И еще кое о чем можно подумать: надо бы жену привести… Сломили маму годы, устала, пора дать ей отдых. Могу и я новый дом себе поставить, чем я хуже других, — оскомины не набьет!.. В старый домишко Элико, чего доброго, и не удостоит хозяйкой вступить, еще заартачится, повернет назад… Ну да, повернет! Взвалю ее на спину, как волк из крыловской басни, и втащу в ворота».

Когда Шакрия добрался до зерносушилки, там уже взвешивали, кому сколько полагалось за трудодни. Дело было в разгаре. Ребята укладывали кули, набитые кукурузными початками, на конные тележки.

— Ну-ка, побыстрей, давай, давай!.. — Шакрия помог одному-другому поднять мешок. — Отвезете зерно домой и тут же, не задерживаясь, обратно. Вся наша бригада к полудню должна собраться у старой крепости. — Он бросил свои мешки на кучу кукурузы. — Ну-ка, Лео, пошевеливайся и ты. Поскорей отпусти ребят, чтобы успели вовремя вернуться.

— Мне спешить некуда.

— А нам к спеху. Значит, и ты должен поторопиться.

— Мое дело — выверять весы и записывать, сколько кому отпущено. Остальное — их забота, вон тех, что зерно в мешки насыпают.

— А ты что, не можешь мешки наполнять?

— Может, еще взвалить их и оттащить к тебе домой?

— Ей-богу, я всю дорогу об этом думал — надо бы только хомут приладить, а там тебя и в тележку запрягать можно.

— Хомут тебе больше подойдет, Надувной! Даже «здравствуй» человеку не скажешь — и сразу начинаешь ругаться.

— С чего ты взял, что я человеку «здравствуй» не говорю. Напраслина это. С человеком я еще никогда не был невежлив. Только ты-то при чем тут? Советую — поостерегись, а то как бы я и впрямь не сказал тебе чего-нибудь обидного. Глядеть навесы да килограммы записывать — дело нетрудное, Сумеешь и писать и накладывать — не надорвешься.