Кабахи

А Георгий предсказывает, что придется ему еще сидеть в председательском кресле…

И в самом деле — надолго ли хватит охоты и интереса этому молодому пришельцу? Он ведь человек городской — вытерпит ли, сможет ли жить годами в деревне? Руководить колхозом — это тебе не то что диссертации писать! Скоро, скоро ему надоест эта нервотрепка, и он сам откажется от нее. А умен, чертов сын, — на все пошел, лишь бы не отдать село в руки Тедо! Но он, видимо, не из тех, кто останавливается в самом начале или хотя бы на половине дороги… К Нико он относится с большим уважением, держится так, чтобы тот не чувствовал своего подчиненного положения. По его настоянию Нико оставили в правлении, хотя большинство настойчиво требовало его исключения… Но бригадиром Нико не назначили, тут Шавлего ничего не мог поделать… О как это горько! Вся жизнь Нико была отдана колхозу, всю душу вложил он в общее дело. И что же получил взамен? До сих пор Нико думал, что люди — овцы, а теперь убедился, что они злы и неблагодарны… Смерть Реваза доконала Нико, поставила на нем крест… Словно ветви в колючих зарослях, переплелись несчетные неприятности и беды. Единственная дочь, его плоть и кровь, надежда и утешение его старости, оттолкнула его, отвергла его отцовские чувства, презрела свой дочерний долг и, бросив дом — полную чашу, переселилась в жалкую лачугу к выжившей из ума старухе… Горьки, о как горьки неблагодарность и злоба человеческие! Утрачен почетный пост, ушла единственная дочь, бросила любимая женщина — любимая из любимых… Ах, нет, не все потеряно: из этой троицы осталась хоть одна. Осталась Марта, которой можно пожаловаться даже на собственное бессилие. Да, на свое бессилие. Вот они снова вместе, по-прежнему одни, скрытые от чужих, посторонних глаз…

Женщина поняла безошибочным чутьем, что сейчас Нико, больше чем в ее ласках, нуждается в утешении, в поддержке. Даже такой кряжистый дуб не мог выстоять под ударами грома, обрушившимися со всех сторон.

— Слышала, что по твоему совету правление постановило разбить виноградник в Маквлиани. Умный парень внук Годердзи, он начатого тобой дела не сорвет, не испортит… Работай и ты плечом к плечу с ним — и все наладится. Впрочем, тебе и раньше надо было разбивать побольше виноградников. Саниорцев виноградная лоза обогатила.

Нико отодвинулся от печки и поставил стул на разостланную посередине комнаты медвежью шкуру. Раньше ее здесь не было. Сердце Нико сжалось. Да, теперь Како был здесь хозяином… Охотник Како, тот, кто вытеснил его из последнего убежища, изгнал из храма, который Нико возвел собственными руками…

И вновь вскипела кровь побежденного самца перед лицом отвергнувшей его самки. В крутом изломе внезапно сдвинувшихся бровей отразилась бессильная ярость, концы свисающих усов стали похожими на два клыка, торчащие над нижней губой.

…Не дали ему исполнить свою угрозу. Не успел — все руки не доходили… Нет, он ничем не хочет владеть сообща. И меньше всего — любимой женщиной. А этот охотник, оказалось, родился под счастливой звездой! Любовь ли переродила, Марта ли укротила его — только он стал совсем другим. Колхозу предан, трудится, сил не жалеет. С тех пор как нашел и притащил на себе с гор труп этого парня… Реваза, стал в глазах всего села героем… Да что село — вот к Луарсабу Соломоничу приехала комиссия из ЦК. Луарсаб задумал угостить почетных гостей турьим шашлыком и тайно, через доверенного человека, вызвал Како, поручил ему доставить дичину. Сегодня после полудня Како ушел в горы и пробудет там день-другой… Только все напрасно, Луарсаб Соломонич, дни ваши уже сочтены. Огонь ваш погас — уже в теплой золе устроилась брюхатая кошка, скоро котят народит. Эти ваши гости, как я понимаю, по таким делам прибыли, что еще и застреленного тура в вину вам поставят, спросят с вас, а не с охотника. Так что к прочим вашим провинностям прибавится еще одна… А впрочем… Впрочем… Как знать? Охота на оленя и на тура строго воспрещена! Како — охотник. Скажем, охотник убил тура. Закон предусматривает за это тюремное заключение от одного до трех лет. Даже если только один год… Немалый срок! За год мало ли что может случиться… Через год, как знать… Ого! Бодрей, дядя Нико, еще не все пропало! Из этого можно еще сбить хороший гоголь-моголь!..

Щелки-глаза под кустистыми бровями сверкнули прежним огнем. Марта отметила это с удовольствием.

— Не о чем тебе печалиться, Нико. Ты человек умный и работы не боишься. Скоро вернешь себе и доброе имя, и общее уважение. Этот Шавлего до старости жить в деревне не будет. У него есть свое дело. Он от этого дела не отстанет. А когда уедет, тогда, может, и снова… И дочка твоя отгорюет, выплачет свои слезы — и домой, к тебе, возвратится. Так о чем же горевать?