Кабала

«Направлявшийся вчера вечером домой по каньону Топанга мужчина подъехал слишком поздно, чтобы предотвратить случай самоубийства. Он начал поворот в тот самый момент, когда неопознанная женщина уже перелезла через ограждение».

Сара выскочила из ванной и с зубной щеткой во рту замерла перед экраном телевизора.

«Наш оператор находится на месте происшествия. Спасатели только что подняли тело со дна каньона. Имя погибшей будет сообщено после того, как о ее смерти известят ближайших родственников. По словам свидетеля, женщина вышла из машины, перелезла через ограждение…»

На экране появился автомобиль. Желтый «фольксваген»-жук.

Зубная щетка со стуком упала на пол.

– Господи! Нет!

Слова из сведенного судорогой горла выходили с трудом. До конца сообщение Сара не дослушала. Она набрала на телефоне номер, беспрестанно шепча:

– Ответь, Белинда. Ну пожалуйста, ответь. Ну пожалуйста.

В трубке слышались одни гудки. Даже ответчик не работал. Она могла выдернуть шнур, говорила себе Сара, приходя в отчаяние от иных вариантов. Охватившая ее паника мешала дышать, удав сжимал свои чудовищные кольца, лишая последних сил.

Сара накинула какую-то одежду, подхватила сумочку, уже на бегу убеждая себя в том, что когда доберется до Белинды, то найдет ее спящей, с выдернутым из розетки шнуром телефона и отключенным автоответчиком. «Фольксваген» будет стоять у дома, на своем обычном месте. В конце концов, ведь ее желтый «жук» не единственный в Лос-Анджелесе.

По дороге в Вествуд она продолжала бормотать все это себе под нос, как заклинания, стараясь не обращать внимания на холодные чешуйчатые кольца, опоясавшие грудь, не пускавшие в легкие кислород. Молитва стала еще более страстной, когда Сара свернула на знакомую улочку. Вновь навалился страх: «фольксвагена» не было.

К домику Белинды Саре хотелось бежать, но ноги не пускали – быстрый шаг оказался единственным, на что она была в тот момент способна. Она очень надеялась увидеть в форточке дымок благовоний, услышать знакомую мелодию – Пола Саймона или U-2. Но перед распахнутой настежь дверью Сара остановилась как вкопанная – страх не давал ей войти. Ни аромата курений, ни запаха утреннего кофе, ни звука. К ногам Сары из дома текла лишь тишина – непрошенный захватчик, вселившийся в ночи.

И все же она заставила себя двигаться. В доме было холодно, а может, это кровь Сары застывала от ужаса. На обеденном столе валялась сумочка Белинды. Сара раскрыла ее – все на своих местах, кроме ключей от машины. В бумажнике деньги, кредитные карточки, в одном из кармашков несколько счетов.

Она прошла в спальню. Одеяло на постели откинуто, подушки смяты – будто кто-то бил по ним кулаком. Для чего-то Сара заглянула в шкаф. И там все было как прежде – обычная неразбериха.

В кухне Сара обнаружила почти пустой холодильник и две бутылки «Столичной» в морозилке. На столе – открытый пакетик с солеными орешками. Похоже, Белинда жила исключительно на водке и орешках. Неудивительно, что в последнее время она старалась держать Сару подальше от своего дома.

На тропинке послышались шаги. Сара бросилась к двери.

– Белинда?

Из-за угла домика вышел Марк.

– Что ты здесь делаешь, Марк?

Не произнеся ни слова, брат обнял ее, и тогда Сара поняла. Хотя, конечно, она поняла все гораздо раньше – еще утром, едва успев подняться. Но действительность оказывалась слишком жестокой, чтобы принять ее так, без борьбы.

– Ты уверен? – сопротивляясь из последних сил, спросила Сара.

– Да. Я звонил приятелю в полицейском управлении. Представился ее адвокатом. Они поставили в известность мать. Только что она была в морге и опознала тело. Она живет в Лос-Анджелесе, не тан далеко отсюда. Знаешь, это меня почему-то удивило. Белинда когда-нибудь виделась с матерью, говорила о ней что-нибудь?

Сара покачала головой.

– Боже, Марк, я не могу плакать. Во мне осталась только ненависть. Это сделали с ней они. Подонок – это он сломал ее.

Марк еще крепче прижал Сару к себе.

– Я знаю, – ответил он. – Нам пора, наверное. Я побуду с тобой – пока тебе это будет нужно. Не стоит сейчас оставаться одной.

– Да. Хорошо.

Повернувшись, Сара закрыла дверь дома. Невежливо было оставить ее открытой.

Марк пробыл у Сары почти весь день. Иногда на глазах ее появлялось несколько слезинок – им мешала душившая Сару ярость. Сара понимала, что пройдет немало времени, прежде чем боль ее сможет вылиться наружу.

К тому моменту, как имя Белинды было названо в выпуске новостей, суд уже возобновил рассмотрение дела. Теперь настал черед Филлипа отвечать на вопросы. Присяжным по закону не полагалось смотреть выпуски новостей или читать газеты, так что если они и не знали о гибели Белинды, то Филлип, думала Сара, знает почти наверняка.

Ей требовалось что-то делать – ради Белинды, ради самой себя, ради той боли, которая отняла у Белинды жизнь. Как это она сказала ночью? «Когда же что-нибудь изменится?» И Сара тогда ответила ей: «Может, сейчас». Нет, ей нужно что-то сделать – сами по себе вещи не меняются.

Решение созрело к вечеру.