Кабала

Голова Сары опустилась ниже, к груди Белинды, и подруга едва слышно застонала, когда губы Сары нашли ее сосок. Сара собиралась двинуться дальше, ее толкало вперед желание ощутить во рту вкус Белинды, довести ее до конца. И все же она остановилась. Их ранам не будет от этого никакой пользы, наоборот, могут открыться новые.

Тело ее выпрямилось, губы вновь соединились с губами. Обе одновременно повернулись на бок. Рука Белинды медленно опускалась по Сариному животу, но, неожиданно сменив направление, ушла за спину, замерев во впадинке на пояснице.

Поцелуи становились все невесомее, неощутимее, а потом и вовсе прекратились, хотя тела тан и оставались неразъединенными. Впервые за двое суток Сара подумала о том, что смогла бы, наверное, заснуть, но ей не хотелось бросать подругу одной: под кожей Белинды ощущалась уже вошедшая в привычку усталость от множества бессонных ночей.

– А ты вообще спишь? – спросила она Белинду после молчания, показавшегося обеим очень долгим.

Об оконное стекло билась залетевшая в комнату ночная бабочка.

– Можно сказать, что нет. Просто часами сижу в горячей ванне. Это расслабляет, и иногда удается вздремнуть. А ты?

– Последние две ночи совсем мало.

– Пойдем в ванную.

Белинда выбралась из постели и босыми ногами зашлепала по паркету.

Сара смотрела ей вслед. Послышался треск зажигаемой спички, из коридора упал в комнату желтоватый отсвет пламени свечи, в ванной с шумом ударила из крана струя воды.

Несколько минут Сара продолжала лежать, перемещая ноги то туда, то сюда в поисках прохлады, нащупывая те места, которых не касались их разгоряченные тела. Подушки издавали слабый запах кокосового масла. Все вокруг казалось Саре новым, непривычным, будто ни разу до этого ей не приходилось лежать в постели Белинды.

Когда она вошла в ванную, Белинда, закрыв краны, уже погружалась в воду. В воздух поднимался пар – желтоватый в призрачном пламени свечи. Сара забралась в ванну, уселась напротив Белинды. Ноги обеих так свободно устроились сами собою, будто происходило это уже не в первый раз.

– Временами мне кажется, что никогда уже я не смогу снова быть вместе с мужчиной, – проговорила Белинда. На лице ее блестели капельки пота, волосы стали влажными.

– Знаю. Мне и самой это кажется. Во всяком случае, сейчас. Только, может, стоит осторожнее пользоваться этим «никогда».

– Сара, у меня был ребенок. Давно. В шестнадцать лет.

– Что?

– Отец не позволил мне оставить его. А я так хотела. Но и на аборт он категорически не соглашался. Он заставил меня родить, и малыша сразу же унесли. Что было потом, я не знаю. Мне так и не сказали, с кем он сейчас живет или хотя бы где.

– Он?

– Ну, так я думаю. Они не сказали даже, мальчик это или девочка.

Сара не знала, что можно ответить на это признание. Но она хорошо понимала, насколько оно было трудным для Белинды. Она смотрела на подругу сквозь поднимавшийся от воды желтоватый пар и видела ее совсем молодой, почти девочкой, не оправившейся еще от родовых мук, протягивающей руки к своему младенцу, которого уносили от нее навсегда. Кто-то наверняка при этом сказал: «Для твоего же собственного блага».

– Отец так и не простил мне, что я забеременела, – продолжала Белинда. – Наверное, я и сама себя тоже не простила. Мне казалось, что Филлип… что-то в ее голосе сломалось. С размаху она хлопнула ладонью по воде, брызги ударили в выложенные кафелем стены, капельки воды поползли вниз. Сара следила за их неторопливым движением – при свете свечи они были похожи на янтарные слезы.

– Белинда, тогда тебе было всего лишь шестнадцать. Ну что ты могла сделать? Ты не виновата, что ребенка у тебя отняли. Отец оказался сильнее, чем ты.

Белинда улыбнулась, но улыбка ее вышла печальной.

– Да, точно так же, как Филлип оказался сильнее меня, а Энтони – сильнее тебя. Когда же что-нибудь изменится?

– Я не знаю. Возможно, сейчас.

В эту ночь обе спали. Они лежали совсем рядом, касаясь друг друга едва-едва, как крылья бабочки. Посреди ночи Сара вдруг пробудилась от столь необходимого ей сна – ее разбудило жуткое видение. Она видела Белинду беременной – но плод находился не внутри нее, а снаружи. Крошечными, тоненькими пальчиками он цеплялся за ее живот, слепыми еще глазами глядя на мир, видеть который для него было слишком рано. Ужасное зрелище – хотя во сне Саре показалось, что Белинда не имела ничего против.

Долгое время она лежала с открытыми глазами, пытаясь успокоить нервы, заснуть вновь. Протянула руку, коснулась ею живота Белинды – чтобы убедить себя в том, что это был всего лишь сон. Чтобы убедиться: Белинда все еще здесь, рядом, ее не унесло ветром в ночь – до сих пор казавшуюся нереальной.

23 Белинда

Когда Белинда входила в здание суда, она уже знала, что ее там ожидает – искаженные ненавистью лица, обидные, оскорбительные выкрики тех, кто считал себя избранными, отмеченными печатью Господней – собственноручно вырезанным на лбу или ладони крестом. Да еще пресса: неразличимые в массе своей вопросы, ослепительные лампы-вспышки, от которых потом перед глазами долго стоят разноцветные круги.