Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Ладно, поверю на слово, — махнула она рыжей шевелюрой. — А что будет когда дело развалится и их придётся выпустить?

Я пожал плечами.

— Решим. Пока же прошу лишь как можно дольше тянуть время. Максимально долго. Пусть сидят. Лучше потом извиниться за задержку, а то и компенсацию выплатить, но только задержать их на несколько длинных-предлинных тюремных дней. И да, парни должны сидеть не в одиночках, а в общих камерах. Это базовое условие. Как можно более общих. И все порознь друг от друга.

— Это будет тюрьма управления гвардии. Где я тебе столько общих камер под каждого найду? — наигранно закатила она глаза.

— Их всего восемь, сеньора, — улыбнулся я. — Я не так выразился, вы должны задержать ТОЛЬКО нациков. Наёмников прошу не трогать, оставить. Во всяком случае, пока. Черновой набросок на коленке это не предусматривает.

Тётушка откинулась в кресле, покачалась влево-вправо.

— Хуан, я твой друг. Давай, выкладывай всё, и тогда смогу помочь не сделать ошибок. Ты, наверное, уже понял, что знаешь далеко не все нюансы работы этой планеты. У меня поболее опыта.

— Не могу, сеньора, — с сожалением пожал я плечами. — Есть вещи, которые только у меня в голове. А вдруг они сорвутся, не получатся? Как я буду после этого вам в глаза смотреть?

Но чтобы вы не разочаровывались во мне и не считали букой, так и быть, глобальным стратегическим замыслом поделюсь. — Я сделал театральную нагнетающую паузу. — Это будет многоходовка, сеньора.

— Многоходовка… — потянула слово её высочество, пробуя его на вкус. — Обожаю многоходовки! И?

— Пока я вижу в ней три этапа, — продолжил я. Первая пусть будет называться условный Дебют. Вы арестовываете нациков, причастных к делу о нападении на марсиан. Об этом узнают марсиане — я постараюсь, я ведь рупор Цитадели. Уже не важно, в тюрьме их кончат или на воле, главное сделать так, чтобы тараканы до этого момента не сумели разбежаться и скрыться. Я слил инфу о том, что мы понятия не имеем, кто был на месте убийства из нациков, что блефуем, и, кажется, прокатило, так что ПОКА тараканы в городе.

Затем свой удар наносит Цитадель и уничтожает ЧВК и всех причастных. Много причастных. Это не операция департамента, я не буду иметь к ней отношения, потому совесть моя чиста, я не врал сегодня, когда клялся.

— Сукин сын! — бросила она, то ли в восхищении, то ли в обалдении от моей патологической наглости.

— Второй этап, условный Миттельшпиль. Нацики латинского сектора, возмущённые произволом Цитадели и бездействий властей, точнее действий, не приводящих ни к какому результату в плане защиты «честных оболганных граждан», устраивают в городе акцию протеста.

— Уверен, что устроят? — усмехнулась она.

— Я постараюсь, — зло оскалился я, мысленно представляя сенатора Домингеса. Да, я буду очень стараться! И связи для этого есть. — Оканчивается акция тем, что простых ультрас, бедных и несчастных интеллигентных мальчиков и девочек, ратующих за справедливость, любящих кошечек и переводящих бабушек через дорогу, избивает маленькая, но хорошо оснащённая группа скверных злобных демонических русских ультрас.

— Ты уже делал что-то подобное, — напряжённо сузились её глаза. Сеньора почувствовала запах жареного, но одновременно я вызвал в ней ИНТЕРЕС. Такие, как она, живут интересом. Это их наркотик. Я разнообразю ей скучные будни. И совершенно за чужой счёт. Нациков она своими не считает, и перед королевой за их избиение краснеть не будет. Хотя дерьма в прессе поднимется дай боже, но тут или волки сыты, или овцы целы.

— Делал, — согласился я, — но не в таком масштабе. Здесь речь будет идти о тысячах людей, а не о сотнях и десятках.

— А справишься?

Я пожал плечами.

— Постараюсь. — Помолчал, тяжело вздохнул и вернулся к плану. — И, наконец, развязка. Эндшпиль. Возмущённые тем, что получили по зубам, крылья латинских ультрас через Чёрную Розу организовывают в городе массовые беспорядки. Не акции протеста, а именно беспорядки, и именно массовые. И вот тут твой звёздный час, тётушка. Ты можешь оторваться на них за все причинённые этими камрадами твоему ведомству унижения. Но не всех бей, большинство нужно согнать на какую-нибудь огромную городскую площадь. И вот там они получат настоящий урок толерантности… Тьфу, слово какое грязное, зато верное. Всех секретов раскрывать не буду, скажу только, есть у меня задумки, как выполнить ваше с сеньором Серхио задание одним радикальным ударом. Я повторюсь, что не уверен, что получится. Но работать буду. Это Шанс, который выпадает нечасто, и я прошу тебя о содействии. Блин, в конце концов вы сами дали мне это задание! Вот и несите ответственность вместе со мной!

Сеньора долго молчала, но, наконец, выдохнула и произнесла:

— Я тебя поддержу, Хуан. Видит бог, не хочу этого…

— Но вы знаете что-то, чего не знаю я, — усмехнулся я. — Что заставляет вас быть решительной.