Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Задрожали дали, завыли ветра.
Заживо глотали солёную волю.
Ярились казаки с утра до утра
Погулять по синему морю.

Каждому с рожденья звенела роса
Славы необъятной ни тени богатства.
Вечностью крылатой влекут паруса
Боевое грозное братство.

Пороха в достатке и вдоволь свинца.
Жаждой поединка грубеют ладони.
Нет в огромном мире иного венца, —
Не горим в огне и не тонем!

Эй, кистень проворный — заветный друг;
Убегают волны, зарёй играя.
Нет врагу пощады! Разорван круг!
Ждут героев Ангелы Рая!

Позади дымятся наградой года.
Впереди, как прежде — походы и брани.
Кто костлявой смерти в лицо хохотал,
Кто в боях не раз был изранен.

Сполохи знамений лобзают уста,
Жаркие молитвы и дрожь сновидений.
Только неизбежна победа креста
В череде лихих наваждений.

Света не убудет — отмерен срок;
Пламенеют судьбы в веках сгорая.
Нет врагу пощады и в этом рок!
Ждут героев Ангелы Рая!

Задрожали дали, завыли ветра;
Заживо глотали солёную волю.
Ярились казаки с утра до утра
Погулять по синему морю.[22]

Музыка смолкла. Воцарилась тишина. Молчали мы долго, с полминуты, может дольше. Что для радио непростительно.

— Да, — наконец, созрел Полпольский, — понятно. Действительно, брутально, мощно. И… Пусть это не совсем наш формат, к чёрту! Играйте, парни! — Рома на мгновение перестал быть ведущим, превратившись в обычного жителя Сектора и патриота. — Это говорю я, Роман Полпольский, и сотни тысяч других, таких же русскоязычных жителей сектора и имперских провинций! Удачи вам в вашем непростом деле!..

…А теперь пицца! — Он улыбнулся, закрывая тему. Миг, когда энергия выбила из него всё наносное, закончился, сейчас с нами снова сидел ведущий радиостанции. — Пригласите курьера!.. — это он охраннику.

* * *

— Позёры! — произнесла Жанка, показывая на экран. Настя занималась в соседней комнате с психологом. Ну как занималась, сейчас они тоже смотрели канал с радио. Просто отдельно, для формирования доверительных отношений. И то, что часы показывали полдесятого, а парни ещё и не думали расходиться, Жанку как-то озадачивало. Но с другой стороны, она понимала, что раз они не расходятся, то значит, мать его, рейтинг! Их смотрят! Много людей! А это и было целью передачи. Да и их сегодняшней ночной акции тоже.

— Да ладно, пусть покушают мальчики, — махнула рукой Света. Душевная оказалась женщина. Со своим горем, и не одним. Она успела рассказать, как ЖДАЛА. Как тряслась от страха, что не вернётся.

Вернулся. Дождалась. Уехали домой…

И вот тут, дома, оказалось страшнее, чем там, на войне. Куда страшнее.

— Они ж сказали, что не ели, что голодные, — продолжила она. — Мужчина должен быть сыт, иначе много не навоюет!

Жанка не знала, что на такое ответить. Она пока что не связывала себя серьёзными отношениями. Подумывала, на грани восприятия, но пока не решилась.

Жрали парни (а как ещё описать, как они быстро, по-военному, запихивались) быстро, но по очереди — один говорит, остальные трескают, потом меняются. Прямо в эфире расписали курьеру кучу коробок от пицц, которые тот забрал с собой, и несколько листков из арсенала станции. Уехал тот довольный. Даже денег брать не хотел — ломался. Типа, подарок от ресторана. Но мальчики настояли.

— Сейчас и другие начнут подъезжать, — прокомментировала Света. — Как думаешь, их пустят?

— Зачем подъезжать? — не сразу поняла Жанка.

— Ну, пиццу привозить. Они ж попросили не кого-то конкретного, а в эфире, кто приедет. Эти ребята успели первыми, но ты что, думаешь, другие радио не слушают? Просто эта кафешка там чуть ли не через дорогу. Я тот район знаю, у нас общага была недалеко.

Жанка раскрыла рот, но ответить не смогла. Что тут ответишь?

Пиццу приносили ещё четыре раза. Причём денег курьеры больше за неё не брали, брали только автографы. Но это выяснилось не сразу, а ближе к утру. Шум в Секторе парни устроили знатный.

Наконец, в районе десяти, то, что она ждала, случилось. После какого-то трёпа о жизненных планах, Хуан сделал серьёзное лицо и взял слово:

— Можно я объявлю следующую песню?

— Да, — конечно! — поднял руки ведущий.

— Ром, сколько нас уже смотрит? — вопросительно нахмурился Хуан.