Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Текстовая расшифровка записи, сделанной 23 апреля 2449 г, Венера, Дельта; окрестности Сан-Педро, родовое поместье семьи Ареола

— Добрый вечер сеньоры! Добрый-добрый! Рад, что вы смогли почтить старика своим присутствием!

— Герберто, не прибедняйся.

— Всем бы в своё время быть такими «стариками»!

— Какие ваш годы, успеете ещё. Не стесняйтесь, угощайтесь. Вино из СОБСТВЕННЫХ виноградников! Молодое, но прошу оценить, каковы перспективы! Отлично, неправда ли?

— Всё же получилось?

— Да, Герберто, отменное вино. Лет пять, и будет просто великолепное!

— Да, как видите, если не сдаваться, твой виноград будет не хуже лучшего Перуанского!

— Поздравляю, Герберто.

— Я тоже. Рад за тебя, старина. Но, лично у меня нет тридцати лишних лет на смелые эксперименты, так что тем более поздравляю и высказываю уважение твоему упорству.

— Спасибо, Валера. А тебе бы всё брюзжать, по поводу «лишних» лет, совершенно не меняешься!

— А что ещё делать в моём возрасте? Я же не прибедняюсь, как некоторые. Говорю открыто…

— Герберто, вино превосходное! Я закажу у тебя несколько бочонков для свадьбы дочери?

— Э-э-эммм… Октавио, дружище, польщён высокой оценкой, но зачем тебе для свадьбы своей единственной красавицы МОЛОДОЕ вино?

— Герберто, старина, а кто тебе сказал, что она выходит замуж завтра?

— Но раз ты беспокоишься, значит выходит? А у молодых всё так быстро!..

— Ну, молодые молодым рознь. Главное, что она сама представляет, за кого, и я, старый пень, совершенно не против. Но, думаю, внуков мне ждать ещё долго. И к этому моменту вино, которое ты придержишь для старого друга, станет просто великолепным! Придержи мне бочонков десять — пятнадцать?

— Договорились, дружище. Можешь на меня в этом положиться. Сэм?

— Прости, Герберт, но я, наверное, прерву наше такое замечательное, и что говорить, редкое общение, своими баранами. Которые в любой момент могут стать нашими общими.

— Не пугай меня, Сэм!

— Валера, я бы с удовольствием, но ситуация, к сожалению, складывается такая, что я огорчён. Сильно огорчён. А когда я огорчаюсь, я начинаю делать вещи, о которых в иной момент могу и пожалеть.

— Сэмюель готов начать войну, к которой мы не готовы. Пока не готовы.

— Спасибо, Фернандо. Как обычно, ты единственный понимаешь меня до конца.

— Сеньоры, можно пожалуйста подробнее, в чём именно дело? Знаете, в моём возрасте не получается следить абсолютно за всем происходящим на планете.

— Герби, как обычно, прибедняется.

— Валера, я всё слышу.

— Герберто, друг мой, разреши подключиться к твоему искину?..

— Сэм, какие вопросы! Разумеется!..

— …Сеньоры, это Мирный, близ Астрахани. События трёхдневной давности. Да-да, мы все знаем результат, и то, какое осиное гнездо там разворошили. Но я не о тамошнем муравейнике, я о мальчишке. Всмотритесь в это лицо! В эту энергию! В эту подачу! Какой артистизм! Какая игра на зрителя! «Оторвите свои задницы и сделайте свою работу!» И эти слова произнесены за несколько часов до того, как его молодчики и наймиты начнут самостоятельно крушить этот маленький алмазный городишко! Путая нам в Секторе все карты, создавая ось противостояния «свои-свои, но плохие», вместо простой и понятной «свои-имперцы».

Вот такие интересные нынче события происходят, уважаемые сеньоры. И никто из нас, ни бог, ни чёрт, ни даже королева не имеют к ним отношения. Стервец раскачивает лодку, не понимая, что произойдёт после того, как она перевернётся. Я тоже понимаю… Не до конца, слишком много поднято возмущающих факторов. Но когда я не понимаю последствий, я не качаю плот, на котором сижу, а скрупулёзно считаю. Что малышу, видимо, не дано от природы.

— Сэм, я бы не был так категоричен. Я вижу ситуацию иначе.

— Валера…

— Подожди «Валера». Дай сказать. Ты считаешь это раскачкой, но на самом деле он просто создаёт оси вращения ситуации. От безысходности создаёт, так как просто не знает, как надо бить в подобных играх. Лишь только качает.

Вот смотрите, любое материальное тело вращается вокруг стольких осей, сколько их в окружающем пространстве. Одна ось — вокруг себя. Две — и это вращение космической станции в Лагранже или на высокой орбите. Три — и это материи четырёхмерного пространства, но в котором можно чётко разделить оси и просчитать каждую. Можно создать десять, двадцать измерений, и тело будет вращаться вокруг каждого из них! Но при этом оно всё равно останется в одной точке. Понимаете, что хочу сказать?

— Валерио, друг мой, я не настолько силён в математике, но, кажется, смысл уловил. И хочу сказать, что НЕ ЗНАЮ, как можно использовать ситуацию с недовольными ветеранами к вящей славе господней. Это не наша территория!

— Зато я знаю.

— Фернандо…

— Да, я представляю себе, как. И, скажу, сеньоры, мы идиоты. Мы с вами. Ибо могли и сами, без подсказок школяров, находить такие ситуации в стране с бывшими военными и «помогать», обвиняя во всех грехах и бедах королеву и спящие власти.