Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

С продолжающей быть немногословной Паулой, поднялись на третий этаж этого же дома, не так давно в срочном порядке переделанном под казематы. Ну, не весь этаж, одна из двух квартир, но всё же четыре комнаты заброшенного строения пришлось в порядок привести, не считая кухни и прочей инфраструктуры. При нашем появлении девочки, которые должны были запрыгать от радости, поотворачивали мордашки и сделали вид, что их тут не было.

— Привет всем! — попытался я искромётной улыбкой развеять скопившиеся грозовые тучи. — А чего такие смурные?

— Хуан, иди на #%&! — коротко обрисовала ситуацию Васильева.

— Хуан, у нас ещё не готово, — более мягко поддержала её Роза. — И если честно, я не знаю, когда будет готово. Я бы сказала, что пас, что сдаюсь и сруливаю назад, на базу, да кто меня будет спрашивать.

— Чика, ты что скажешь? — Это я Кассандре, оставленной тут за старшую.

— Скажу, Чико, что тут жопа, — честно ответила итальянка. — Мия права, меняй нас. Мы не справились. И она не справилась, оттого и бесится, — кивок на марсианскую спутницу, с которой они провели здесь последние трое суток.

— М-да, — констатировал я. — Пошли.

Кассандра провела меня в соседнюю комнату, оборудованную в собственно камеру. Больших запорных дверей с решетками тут, конечно, не было. Их заменяли бдящие по очереди девочки. Сейчас, вот, была смена Розы и Маркизы. Которые увидев нас всполошились, засияли радостными улыбками… Тут же погасшими, как только взгляд их упал на тушу охраняемого.

— Понимаю, — не стал раздражать я их. — Выйдите. Все выйдите… Паулита, кроме тебя, — остановил уже развернувшуюся красноволосую. — И Розита, зая, развяжи его.

— Совсем?

— Совсем, — кивнул я и сел на освободившийся складной стул — из мебели тут был минимум, из запасов Берлоги, но им и нам хватит.

Дель Сарто, освобождённый от пут, сел. Пронзил меня злыми глазками. В ответ на этот взгляд я лишь спокойно улыбнулся. Он представлял из себя жалкое зрелище: мятый, битый, с перебинтованными руками — девочки что-то всё же ему отрезали. Судя по тому, что ноги тоже перебинтованы, ходить он сам вряд ли ближайшее время сможет — пытка проникновением лезвия в мягкую часть ноги к нему применена была. Чуваку сейчас адски больно. Но мне не было его жаль. А ещё я дико уважал его — он выстоял под прессингом озлобленной Васильевой, которой я разрешил отчикать сеньору небольшие не жизненно важные кусочки тела. А Васильева последнее время сама себе пытается доказать, что та ещё стерва. И он не сломался! И кровоточащая чёрная роза на предплечье говорила о том, что сей знак не колется абы кому. Этот человек был идейной сволочью, работающей не за деньги (деньги тоже важны, но не они им двигают); он искренне ненавидел Сектор, его жителей, Марс и выходцев с него. Мы для него неполноценные, обезьянки. Только он, представитель высшей расы, может «рулить» этой планетой и считаться человеком как таковым. Но за свои идеалы сеньор был готов идти на Голгофу что твой Иисус!

Таких нельзя сломать физически. Я зря позвал Васильеву. Не её это епархия. Тут могу сделать что-то только я, или не сможет никто. Ничего личного, просто только я владею информацией, как «ломать» силовиков, спасибо майору Мурсии, охотнику за мамонтами и оперативнику департамента тётушки Алисы.

…Чёрт возьми, что могу только я не значит, что я смогу! Да, я купил эти долбанные продукты так как догадывался, чем пахнет, но, блин же, я ни черта не уверен в своих силах! Не уверен, что получится!

…А значит правило первое — твоей неуверенности оппонент не должен видеть ни в коем случае. Итак, начнём?

— Ну и? — первым не выдержал дель Сарто. — Что малыш хочет сказать? Что-то придумает ещё, или обратится к специалистам?

Я выдержал паузу и покровительственно улыбнулся.

— Извини, Мартин. Это мой косяк, моя ошибка. Я не знал, что ты за фрукт и пошёл по самому лёгкому пути. — Издал картинный грудной вздох. — Но буду откровенен, за этим решением стояло общение с твоими коллегами. Которые вполне себе велись на подобные воздействия, — кивок на его забинтованные руки. Сколько там пальцев не хватает?

— Извиняешься? — Ухмылка. — Так низко пал? А может ещё и отпустишь? И компенсацию выплатишь?

— Компенсация обсуждаема, — не стал спорить я. — Отпустить? Скорее всего да, отпущу. Как только получу всю требуемую информацию. Более того, отвезу тебя в клинику хорошей пластики, а после мои ребята доставят тебя до стартовой лапуты — чтоб в дороге чего не приключилось. И будешь ты после этого жителем Бразилии Педро Гомесом, экс-венерианским криминальным доном в бегах — там таких с удовольствием привечают. А дальше живи и не отсвечивай — всё в твоих руках.

Он лишь хмыкнул на эти слова.

— На, держи. — Я встал и поставил перед ним пакет с едой. — По дороге купил. Когда понял, что девочки ничего не добьются, что ты не из ЭТИХ.

— ЭТИХ? — вопросительно переспросил он.

— Ну да. Которые «поют», как только им причинишь боль, чуть-чуть превосходящую стандартный болевой порог. Скольких пальчиков не досчитался?

— Трёх. С-сучки! — Мартин грязно выругался.