Кабальеро плаща и гитары. Тома 3, 4 и 5

- Софи, мы ПОКА не сильно известны, - парировал я, вкладывая в голос всю возможную уверенность (которая была, но не настолько мощная, как я хотел показать). - Но обещаю, тебе ещё припишут дар предвидения, когда этот проект наберёт силу. И неофициально при этом мы будем числиться условно «твоей» группой, твоими хорошими знакомыми. А ещё мы дали несколько концертов на вечеринках аристократии.

- Если б не они, я б с тобой вообще не разговаривала! - зло фыркнула она. – Ладно, уломал. Но! Повторюсь! Никаких эксцессов! Ни с твоей стороны, ни членов твоей группы. И на национальной почве тоже, а что-то подсказывает, вас могут начать задирать для проверки на вшивость.

- Обещаю! Зуб даю! Всё будет на высшем уровне! – поклялся я.

Она уже хотела рассоединяться, но мялась. Наконец не выдержала и спросила:

- Хуан, комитет по цензуре – твоих рук дела?

- А что с комитетом? – напрягся я. Ибо занимался конкретно пятерыми членами этого комитета, конкретной комиссией, и за всех свечку не держал. А из-за разборок с Бэль и Марго не удосужился проверить, как там информационная атака, сработала ли. По моим подсчётам должна, но не слишком мощная.

- Массовая травля по всем медиаканалам, - произнесла собеседница, и я даже рот раскрыл от восторга. - Такое без планирования и общего руководства не делается. А у тебя вчера должно было быть заседание комиссии на утверждение песен.

Я молчал. И «да», и «нет» прозвучат некрасиво.

- Что они тебе сделали? – поняла она.

- Не утвердили НИ ОДНОЙ песни. Правда, каюсь, подготовился я заранее, знал, что не утвердят.

Софи рассмеялась.

- Хорошо, теперь верю, что меня посчитают шоу-Кассандрой. Приходите. Назови имена, скажу выслать приглашения.

- Хуан Шимановский, Марина Санчес, - начал перечислять я, - Карен Мартиросян, Амирхан Мирзоев и Наото…Пиши, Наото Фудзияма, прикольнее будет.

- Хмммм… Шутник. Всё, жди курьера.

- Софи, стой! Ещё вопрос, - остановил я. - Кто в Альфе лучший портной? Вот прям не просто лучший, а волшебник?

- Не думаю, что твоей жёнушке сейчас кто-то из кутюрье возьмётся шить, - съехидничала собеседница. - Все топовые модельеры Альфы до завтра заняты.

- Я не спросил кто возьмётся. Я спросил, кто волшебник.

Секунда на раздумье, и ответ:

- Феррари. Франческо Феррари. Его мастерская в башне «Свобода», район Пуэбло, тридцать четвёртый этаж.

- Офис?

- Весь этаж. Но я тебе ничего не говорила! Ладно, до скорого.

* * *

- Нет, молодой человек. Это невозможно.

- Совсем?

- Совсем. – Низенький суховатый дядечка в смешной сверкающей, отдающей всеми цветами радуги рубашке из наношёлка, развёл руками. Я его напрягал: у него было много дел, а я тратил его бесценное время на ерунду. Один час работы такого человека стоит тысячи, если не миллионы империалов, а я занял аж десять минут. – Мне жаль, что для нашей встречи вам пришлось воспользоваться служебным положением, но даже будь вы принцем, это ничего бы не изменило.

В сеньоре Феррари отчётливо ощущался акцент. Почему «ощущался» а не «слышался»? Потому, что говорил сеньор чисто. Его говор был более похож на диалект испанского. Но я, зная, как говорит наша итальянка, понимал, что это не диалект, это близость к родному языку – согласно досье, сеньор приехал на Венеру в двадцатилетнем возрасте откуда-то из под Турина. Меня этот акцент забавлял, и вообще забавлял внешний вид сеньора. Однако сам он был предельно серьёзен, и имел на это право – один из самых высокооплачиваемых кутюрье планеты.

- А что, позвольте полюбопытствовать, изменило бы это «ничего»? – улыбнулся я.

Выводы сеньор из моей фразы сделал верные, но неправильные. Фыркнул:

- Сеньор… Ши-ма-но…

- Шимановский.

- Сеньор инспектор, как вы могли бы догадаться, занимая такую высокую должность, как ваша, я человек небедный. И для меня репутация важнее любых денег. В частности обязательства перед клиентами, перед которыми их держу. У меня нет времени на ваш заказ, всё моё время до завтрашнего вечера расписано по часам. А вы и так уже отняли его достаточно много. - Прищур глаз, с намёком, чтоб выметался.

- Боже мой, сеньор Феррари, как вы могли подумать о такой банальности и пошлости! – в непритворном ужасе воскликнул я. – Я не торгую деньгами. Я торгую куда более ценными для этого мира вещами. Кои вам и предлагаю.

- Мне не интересно ваше предложение, - отрезал он. - Сеньор, мои помощники вас проводят.

Сеньор Феррари нажал на кнопку на столе и в кабинет вбежала одна из девочек, которых он тут использовал как рабсилу. Я насчитал четверых, но был не на всём этаже.

- Спасибо за оказанное внимание, сеньор Феррари, - продолжал улыбаться я, встал и пошёл за девочкой к лифту. Конец первой, пробной партии, разведки боем.