Кабанье урочище

– А вот как ты додумался написать в своем «Плавающем букете кремовых роз», что говорящий бобер пленил парня и попытался заставить его трахнуть свою бобриху, чтобы та от него потомство понесла?!

– Но ведь это же только моя фантазия…

– Ха, фантазия! Думаешь, я тебе вру, типа сюжетец для очередной нетленки подсказываю. Да я после того случая полтора месяца с постели не вставала, таблетками дорогими травилась, а потом… у меня произошел выкидыш, понимаешь, выкидыш! – Сорвалась Трида на крик.

– Не может такого… – Павел осекся. – Извини, я просто… у меня в голове не укладывается…

– Когда свою мистику-фигистику пишешь – укладывается, – горько усмехнулась девушка. – А когда живой человек с тобой своим горем делится?

– Трида, прости! – Павел сделал для себя окончательный вывод, что она не врет. – Я тебе верю. Клянусь – верю! Но, как же так. Почему ты никому не сообщила. Хотя, понятно. Но, что же теперь делать?

– Думаешь, зачем я до сих пор здесь егерем вкалываю? Почему вас, шизанутых рыболовов-спортсменов опекаю?

– Я…

– Мне отомстить надо, понимаешь! И за себя, и за Люсьен отомстить.

– Послушай, Трида, – Павел постарался говорить как можно убедительней. – Я когда ту бредятину про «Плавающий букет кремовых роз» писал, очень много из специальной литературы про бобров узнал. Эти грызуны действительно мудры, не случайно говорится, что бобр имеет «голову собачью, хвост рыбачий, а разум человечий».

Ну, и как ты им сможешь им отомстить? Капканов на зверя понаставить, перестрелять всех бобров-добряков по очереди? Ведь всех своих обидчиков ты же по их мордам не узнаешь!

Не выйдет у тебя ничего, просто физически не получится. У бобров знаешь, какие жилища-хатки – настоящие подземные катакомбы, в которые из-под воды сразу несколько ходов ведут. А под водой, между прочим, бобры могут оставаться до пятнадцати минут. Представляешь, на какое расстояние они за это время уплыть могут!

– Вообще-то я все это лучше тебя знаю, – покивала Трида и, допив пиво, смяла пустую банку, после чего засунула ее в свой рюкзачок. – Но я не могу им простить, не могу забыть…

– Здесь, понимаешь, какое дело, – Павел достал еще две банки пива. Время соревнований шло, но в данный момент его это не волновало. Рыбы он успел поймать прилично, и был уверен, что наловит еще больше, возможно, в этом же месте, либо в другом, а пока не мешало бы передохнуть.

– Я ведь постоянно, почти каждые выходные выбираюсь из Москвы на любимую природу. Рыбачу, охочусь, грибы собираю: весной – строчки и сморчки, летом – все, что выросло, осенью – опята, когда морозец землю пробьет – рядовки, всякие там синюшки – очень, кстати, вкусные грибочки. Иногда летом специально езжу за земляникой, малиной, черникой, а осенью – за орехами, – я много хороших мест знаю…

Я к тому это все говорю, что на природе в одиночестве есть время поразмышлять о смысле жизни, а еще о взаимоотношении человека с этой самой природой. Ее, блин, беречь надо, а то она же нас в такую позу поставит, что мало не покажется. Конечно, беречь, не так как требуют вегетарианцы зеленые, просто всем нам необходимо меру знать.

Я вот, когда только свое первое ружье купил, на охоте стрелял вообще во все шевелящееся. Весной, в нарушение всех правил – по летящим уткам, и не важно, селезень или это кряковуха, которой в это самое время яйца предстоит нести, по сойкам пулял крикливым, по дроздам и, кстати, потом поджаривал на костре этих «певчих избранников России» и ел – между прочим, мясо у них с горчинкой. Однажды мышь подстрелил. Зачем? Типа, азарт. Потом все это прошло. Типа, осознал, что я дурак и не прав. Жалею…

Почему, думаешь, я бредятину про бобров написал? Да потому что совесть замучила. Стрелял я однажды в бобра – сдуру стрелял, в азарте, навскидку, когда он, меня испугавшись, в речку сиганул. Я вообще-то стреляю метко, в армии командиром отделения снайперов был. Попал я в него, конечно, но выжил ли зверек – не знаю. Но как-то сразу жалко мне его стало. Очень жалко.

Вот после того самого выстрела в бобра весь мой азарт, как рукой сняло. Нет, охотником я остался, просто теперь ни о каком браконьерстве даже мыслей нет. Да и рыбу в последнее время все больше отпускаю, а если беру, то исключительно для ухи, копчения или жарехи. Большего не надо, всему есть предел.

– Я твой роман «Предел безнаказанности» читала. – Там щучье племя мстит человеку, но в итоге человек уничтожает всю живность в том злополучном озере.

– Не всю, – возразил Павел. – Концовочка подразумевает, что щучье племя все-таки выжило.

– Выжило, значит, – стиснула зубы Трида, поглаживая приклад АК-74. – Посмотрим, выживет ли племя бобровое.

* * *