Кабанье урочище

Поглядывая на него и то и дело, оборачиваясь, Трида продолжала грести. Тапир полностью собрал и оснастил спиннинговое удилище, когда она, наконец, увидела и узнала тот самый бугорок, теперь больше походивший на самый настоящий курган, в который провалилась ее лучшая подруга Люсьен. К нему она и причалила, невзирая на недоуменные вопросы спортсмена.

– Чего пристал! – огрызнулась она. – Девушка писать захотела, или мне прямо в лодке на твоих глазах прикажешь это сделать?

– Извините, – пробурчал Тапир и после того, как Трида выпрыгнула на берег, поднялся на ноги и, взяв спиннинг наизготовку принялся осматриваться, – куда можно было сделать заброс даже в этих, не очень привлекательных для рыбалки условиях.

Но забросить хотя бы один раз ему не удалось. Со стороны берега донесся вскрик, Тапир обернулся и увидел Триду, добравшуюся примерно до середины хатки-кургана и там провалившуюся по грудь, наверное, в какую-то яму. Еще он увидел трех животных размером со взрослую овчарку, неторопливо окружавших девушку. Он догадался, что это никакие не собаки, а крупные бобры, когда Трида, безуспешно предприняв попытку выбраться, начала стрелять.

«Может быть, я сплю, или это последствия ли вчерашних алкогольных возлияний?» – подумал рыболов, наблюдая, как все три бобра, нашпигованные пулями, прекратили двигаться. Но тут откуда-то из-под земли появились еще трое хвостатых, которых тут же скосила новая автоматная очередь.

– Получайте, твари! – закричала Трида.

Отчаянно заработав локтями и извиваясь всем телом, она умудрилась-таки вылезти из коварной ямы, откатилась поближе к воде, встала на колени, ловко поменяла в автомате опустевший магазин, передернула затвор и вновь начала стрельбу по бобрам. И тут в ответ ей тоже загрохотали выстрелы. Трида вздрогнула, выронила автомат и, схватившись за правую грудь, завалилась на бок.

Тапир уронил на дно лодки спиннинг, но о том, чтобы поспешить на помощь оказавшейся в беде девушке, у него даже мысли не возникло. Плюхнувшись на сиденье, он, бешено работая веслами, стал удаляться от берега. Но отплыл недалеко: сначала правое, затем левое весло вдруг стали неподъемными, лодка замедлила ход и остановилась. Тапир, что есть силы, попытался поднять весла из воды, и, наконец-то это ему удалось, вот только ни на том, ни на другом весле не оказалось лопастей, и стали они на одну треть короче – со свежими, обструганными, словно карандаши, концами…

* * *

Мельник не уважал способ ловли, который избрал Стамбул – его подопечный в третьем туре соревнований. Но правилами ловить на так называемую «дорожку» не было запрещено, чем Стамбул и воспользовался. Единственный из всех спортсменов он сел на весла и, уточнив у егеря, где в озере хотя бы приблизительно имеются большие глубины, направил лодку в самый центр Лебяжьего. Отплыв от берега метров на триста, он оснастил довольно-таки мощный спиннинг крупной и тяжелой колеблющейся блесной, имеющей двуцветную окраску (с вогнутой стороны – серебро, с выпуклой – золото), забросил ее, как можно дальше, устроил спиннинг на корме и вновь взялся за весла.

Обычно на спортивных соревнованиях ловить на дорожку не разрешалось, тем более было запрещено использовать троллинг, – когда шли на лодке под мотором и забрасывали не один а три и даже больше спиннингов. Смысл троллинга заключался в том, что затрачивая минимум физических усилий, можно было исследовать на предмет стоянки хищной рыбы приличные территории. К тому же, троллингисты применяли приманки разные по весу, форме и игре, поэтому у них получалось пробить и разные глубины, и быстро выяснить, какие именно приманки соблазнили хищника на атаку.

«Дорожка» с одним спиннингом была на порядок менее эффективней троллинга, зато частенько имела фору по отношению к классическому спиннингу, то есть, обычной ловле взаброс. Именно такой способ ловли выбрали сегодня пятеро конкурентов Стамбула. Что ж, пусть играются в классический спорт, пусть вновь и вновь задерживаются на незнакомых местах, чтобы терять время, проверяя, есть ли там рыба. За это самое время он обследует территорию в десять раз большую, и никуда его трофей не денется, причем, трофей подразумевался крупный, ведь Стамбул вел блесну на приличной глубине…

Откуда-то издалека послышались выстрелы. Сидевший на носу лодки Мельник встрепенулся, закрутил головой и поднял руку, призывая Стамбула прекратить греблю. Рыболов, скривившись, поднял весла, и тут же кончик его спиннинга дрогнул и уверенно начал наклоняться к воде. Стамбул схватился за спиннинг, сделал подсечку и сначала подумал, что блесна зацепилась за что-то на дне. Но нет, «зацеп» оказался живым, правда, очень тяжелым.

– Уважаемый, срочно на берег плыть надо! – крикнул Мельник. – Что-то серьезное случилось.

– А что могло случиться? – с трудом вращая катушку, спросил Стамбул. – Подумаешь, кто-то по зверушкам решил пострелять.

– Если бы только по зверушкам. Это не стрельба, это перестрелка!

– У меня что-то серьезное на крючок село.

– Черт! Сколько еще возиться будешь?