Кабанья голова

– Только чернила, – с нажимом отвечает Йоргас, – С картой сам разберусь.

Уиллоу пожимает плечами и тоже уходит, а Йоргас остаётся стоять над гигантским пустым листом и закрывает руками лицо. Снова всё сначала. Но найдутся чернила – и он сделает хоть десять копий своей работы – идеальная память и почти бесконечное терпение. Почти. Ведь всегда, когда он уходит из сожжённой его яростью деревни, нетронутым остаётся лишь одно здание. Таверна.

*** Столетия назад ***

В первый раз Йоргас заходит в таверну с не самым оригинальным названием по случайности. Кабанья голова – уже не просто вывеска, а самая настоящая гигантская потрёпанная голова убитого животного – высится за стойкой, а сам хозяин таверны сидит на столе перед друзьями и травит какие-то байки про охоту. Парочка милых официанток кружит между столами, а рядом со стойкой стоит огромная бочка эля и каждый подходит, кидает за стойку монетку и наливает себе сам. Небольшой городок, все друг друга знают, видимо, совести хватает платить за блага. Ну а если шум пенящегося эля слышится без звона монет, хозяин тут же поворачивается, все затихают и пронзают забывчивого посетителя предупреждающими взглядами, из-за чего новая монетка стрелой приземляется среди кучи других.

Йоргасу даже сначала кажется это забавным. Когда он смотрит издалека. Когда же он проходит внутрь и встречается взглядом с хозяином, тот округляет глаза, его друзья хватаются за оружие, подскакивают. Его вид их пугает. Трусы.

Йоргас злится, но ни одна мышца на его лице не шевелится, пока он идёт к хозяину таверны, абсолютно не реагируя на удалых парней с ножами, пугливо отступающих с каждым его тяжёлым шагом. Йоргас хмыкает про себя, их реакция кажется ему лестна, только вот сам хозяин совсем не пытается отстраниться, а даже наклоняется вперёд, опираясь руками на колени, и с любопытством рассматривает гостя. С Йоргаса капает кровь, он оставляет багровые разводы на полу и ухмыляется обожжёнными губами. Он подходит почти вплотную, и всё ещё не встречает никакого страха или ненависти в глазах, напротив, чистый азарт. А с разных сторон сыпятся неуверенные угрозы, от которых он уже давно устал.

– Не трогай его, чудовище!

– Хаварт, засади ему стрелу прямо в морду!

– Вали из нашей таверны!

Йоргас стискивает зубы от злости, но держится, держится, шарит рукой в сумке, с которой тоже стекает порядочно, и между склизких испорченных кровью свитков, выцепляет какую-то дорогущую побрякушку с камнями и швыряет её на стол вместе с остатками чьих-то внутренностей.

– Налей мне.

Хаварт ещё несколько секунд смотрит на него, как на идиота, безмолвно встаёт со стола и Йоргасу приходится сделать шаг назад, чтобы с ним не столкнуться. Все с ужасом таращатся, а Хаварт наливает ему эля и с характерным стуком ставит на стойку большую деревянную кружку. Йоргас спокойно берёт её, садится за ближайший стол, прямо посередине таверны, делая вид, что ничего не произошло. Кабанья голова смотрит будто с осуждением, а друзья её владельца горячо нашёптывают ему что-то, тогда как тот притворяется, что всё под контролем. Йоргаса это неимоверно раздражает. Ничего эти людишки не знают ни о контроле, ни о мире, в котором живут, но корчат из себя всеведущих и способных управлять им и своими ничтожными судьбами. Нет, они ничего не смогут сделать, и любая случайность сотрёт их жизни в порошок. А те будто специально затевают философский разговор о судьбе.