Кабаре

– Димка, в который раз? – повторяю ободрительное, а сама уже знаю, что он прав, и огромная чёрная дыра уже выжигается там, где обычно я чувствовала душу. – Не выдумывай, всё будет хорошо… – шепчу нелепое причитание, а потом срываюсь и отпускаю слезы на волю. – Не умирай, не надо, не сейчас…

– А ведь я обещал дарить тебе чёрные розы… – Димка тяжело хрипит, но пытается придать остаткам лица задумчивое выражение. Красное на бинтах пульсирует и прибывает. Медсестра уже рядом, Димкины носилки снова в оккупации. Вдруг он набирает в лёгкие воздуха и кричит, что есть мочи:

– Будут, Марина! Будут ещё чёрные розы! Будут тебе… – силы заканчиваются, Димка сникает на полуслове. В последний раз поднимает на меня глаз и произносит очень серьёзно, уже без всякого актерства: – Вот теперь точно кранты. В клуб к моей Мадам иди. Обязательно. Обещай, что …– и снова кашель не даёт ему договорить.

Димку увозят. Перед глазами – плотно перевязанный обрубок его гениальной руки, в голове – чёрные розы.

И вот теперь, когда, совладав со всеми истериками первых дней после трагедии, я таки нашла в себе силы пойти в этот клуб, мир решил окончательно свести меня с ума. Первой ударила по мозгам вывеска: «Приват клуб «Чёрная роза», второй удар нанесла Мадам настоящей черной розой и упоминанием о Димкином подарке. Как?! Как он мог просить передать мне эту свежую, настоящую розу, если самого его уже неделю как нет в живых?! Бред, бред, бредятина…

– Немедленно приди в себя, – наставительно шепчет Ринка, – Он мог заранее заказать ей розу. Мог созваниваться ещё из тура. Никаких свидетельств ясновидения или там сеансов спиритизма. – говорит, а сама так ногтями мне в ладонь впивается, что понимаю сразу – Ринка тоже в шоке, боится происходящего еще больше, чем я. – Ты слышишь?! – надрывается она.

Я слышу, я готова уже сосредоточиться и предстать в покаянии перед здравым смыслом, но тут… ЗнАком, на нас льётся давно уже приевшаяся, миллион раз именно Димкой сыгранная песня Регины Спектор. Мадам, не оборачиваясь, запрещающе щёлкает пальцами. Гжельский бармен мгновенно выключает музыку.

– Им такое не включай! – трещащим приказом бросает хозяйка в сторону стойки, – Им такое поперёк души стоит…

– Хороший диск, – не слишком старательно оправдывается бармен. – Недавно у меня.

– Тебе он «недавно»! – кряхтит Мадам, – А им все уши прожёг. Стыд, он до дыр жжёт. Другое включи. Скорее. Видишь, люди нервничают? – это она уже про остальных посетителей, – Ай, тишина перепонки рвёт… – демонстративно хватается за голову.

– Теперь и я верю, – ошарашено бухает Ринка. – Откуда ей знать, что Димка вечно доставал нас этой песнею?

– Верю – не верю, – тараторит хозяйка, не сводя с меня глаз. При этом она отчего-то мелко трясётся и производит какие-то странные движения пальцами. Гипнозом меня берёт, что ли? Защищаться не пытаюсь. Димка просил – я пришла. Димке доверяю, так что делайте со мной тут, что хотите… – Мы не в игры играем, мы определяемся. – продолжает, не глядя, отчитывать Ринку гадалка, – Мне верить не надо – картам верь. Которая твоя – сразу почувствуешь. Нет? Сиди, отдыхай, расслабляйся, что зря меня звать было…

– Не зря. Я действительно хочу, чтоб вы мне погадали. – перебиваю..

– И я, – влазит Ринка. – Сколько это стоит?

– Тьфу! – цыганка азартно плюёт нам под ноги, разворачивается и идёт к стойке, вздымая по дороге руки к зеркальному потолку. Потом оборачивается на полпути. – Деньги не береги, себя береги… Больше, чем надо, Мадам не возьмёт. Ночью хвост ращу, в трубу вылетаю, под небом кручусь, карты заряжаю… – Оканчивается вся эта трескотня совершенно неожиданным образом. – Ничего с вас не возьму, и не предлагайте. У меня перед Димой должок был. Он просил погадать, я погадаю… Через час ко мне заходите. Я пока ритуалы проведу, карты ошепчу… Он проводит, – Мадам тычет пальцем в одного из чернокожих официантов и удаляется, карикатурно потряхивая плечами.

* * *

– Ты отличишь его от других через час? – Ринка не сводит взгляд с указанного цыганкой парня, – Запомни, наш тот, у которого пресс оранжевыми змеями разрисован.

Я киваю. Предстоящий час ожиданий не радует. Мы обе с Ринкой сейчас в таком состоянии, что остановка и размышления попросту опасны. Наворотим глупостей, разругаемся, постыдно сбежим… или, что еще хуже, ничего не предпримем, а потом выяснится, что этот час как раз и был тем последним шансом, когда что-то можно было еще предпринять.

Ладно, постараюсь контролировать ситуацию. Себя займу глядением по сторонам – тут есть над чем потерзаться и временно забыть о последних событиях. А Ринку охумрю каким-нибудь праздным трепом. Я умею, я сильная. Димка, ведь, не зря говорил…

– Ой, вон ещё один с оранжевыми змеями! – восклицает Ринка, и сама себя прекрасно отвлекая от непозволительных раздумий.