Каббала и сила сновидений. Пробуждение воображения

– работы с психоделиками и измененными состояниями сознания.

Авторы этих книг – этнологи, психологи, психотерапевты, университетские преподаватели – ученые с именем, профессионалы своего дела, практически всю жизнь посвятившие изучению человеческого сознания. Многие их работы уже стали бестселлерами у себя на родине.

Все книги данной серии – своеобразные «палочки-выручалочки» для тех, кто желает научиться воплощать в реальности свои мечты и фантазии, кто хочет разобраться в лабиринтах своего жизненного пути и составить карту своего внутреннего мира. Это:

– интересная, практичная информация о глубинах человеческого сознания, о его многомерности и невероятных возможностях;

– уникальные, экзотические документальные материалы о жизни разных народностей и племен;

– практические руководства для всех, кто занимается самопознанием и духовными поисками;

– не имеющие аналогов, порой шокирующие материалы тех, кто на собственном опыте испытал действие психотропных веществ, расширяющих сознание;

– рекомендации тем, кто страдает разного рода расстройствами сна: ночными кошмарами, бессонницей и т. и.;

– познавательный материал для всех, кто интересуется истоками эзотерики как науки и ее практической стороной – не искусственно созданной, а вышедшей из недр древних знаний.

Уважаемый читатель, вполне вероятно, что эта книга оказалась в ваших руках совсем не случайно… Возможно, жизнь предлагает вам принять это приглашение в новую, неизведанную, вечно манящую нас таинственную реальность.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИР ПСИХОНАВТИКИ!

Редакция

Пролог

Я сплю, а сердце мое бодрствует.

Песнь Песней, 5:2

Всю свою жизнь я была мечтателем. Еще ребенком, слушая музыку, я видела образы в ярких, насыщенных тонах. Я жила с феями и ангелами. Входила в сны других людей, «видела» этих людей и помогала им во время своего сновидения. Моя мама говорила, что я промечтаю всю свою жизнь. Она хотела, чтобы ее дочь была практичной. А мне думалось, что я и была практичной.

Например, я понимала, что мир сновидений не может полностью заменить то, что дают регулярные занятия в школе. Поэтому у меня сложилась своя система учебы: одним ухом я слушала учителя и представляла, что сказанное им попадает в некий «карман» моего ума, представляющий собой нечто вроде второго желудка у верблюда. Оказалось, что, визуализируя этот «карман», я всегда могу при необходимости восстановить полученную информацию.

Тем временем моя настоящая жизнь протекала в другом мире. Сидя в классе, я глазела в потолок и продолжала мечтать весь день напролет – и не было никого мудрее меня! Став постарше, я подумывала пойти в колледж, но не могла себе представить, что смогу изучать там что-либо столь же интересное, как образы и звуки из моих снов и мечтаний. А когда я повзрослела, для меня стали реальными прекрасные образы и музыка внутренних миров, созданных художниками. И я решила изучать искусство.

* * *

Париж наполнен церквями, дворцами, садами, статуями, фонтанами. На каждом углу есть что-то, приковывающее взор. Я бродила по Лувру и рассматривала картины. Часто, постояв возле какой-либо из них подольше, я возвращалась домой, чтобы успокоиться. Мои переживания были слишком сильными.

Я удивлялась тому, что некоторые цвета и формы волновали меня до глубины души, а другие не производили никакого впечатления. Пользуясь этим изобилием визуальных наслаждений и возможностей, царивших вокруг меня, я стала играть с формами и цветами.

Например, я могла «стереть» с полотна Матисса один лимон – и все на картине становилось безжизненным. Совершенно иное впечатление по сравнению с оригиналом произвела на меня и фотография с картины Брейгеля Старшего «Слепые», напечатанная в зеркальном изображении. Слепые на ней, вместо того чтобы падать в находящуюся справа от них яму, как на оригинале, отклонялись влево, неуклюже в нее заглядывая.

Мне хотелось узнать, существуют ли законы, которые описывают влияние форм, цвета и пространственных соотношений на наши эмоции. Ведь должно было существовать какое-то объяснение тому, что некоторые цвета в моих снах пугали меня, а другие – делали счастливой!

Я знала, что, когда вхожу в парящий над Сеной собор Парижской богоматери, мое тело как будто бы вырастает и становится легче, спокойнее, безмятежнее. Если я стояла спиной к картине Сезанна, не зная, что она находится в комнате, у меня по спине начинали бегать мурашки. Я могла распознать работу этого художника, даже не поворачиваясь, чтобы на нее посмотреть.

Были ли другие люди столь чувствительны к этому? Возможно, были, но не подозревали об этом? Мне часто приходилось слышать, как люди говорят, что одни места их угнетают, а в других им очень хорошо. Где я могла найти больше информации о таких переживаниях? И что мне было делать с тем, что я уже знала?

Я хотела написать об этом докторскую диссертацию, но моим преподавателям такие темы были неинтересны – они подталкивали меня к изучению вопросов более «земных» и осязаемых. И я бросила учебу.