Каббала в контексте истории и современности

И для того, чтобы не понадобилось в дальнейшем пользоваться этими двумя названиями: „Природа“ и „Управляющий“, поскольку, как уже показано, нет никакого различия в выполнении законов, то нам лучше углубиться в сравнение и принять мнение каббалистов о том, что гематрия[80] слов «Природа» и «Творец» одинакова, что означает тождественные понятия… И тогда законы Творца можно назвать законами природы, и наоборот, так как это одно и то же»[81].

Но во многих местах М. Лайтман подчеркивает, что Сущность Творца не поддается рациональному познанию: «Мы не можем постичь Сущность Творца, кто Он на самом деле. Поэтому мы ничего не можем сказать о Его Сущности. Однако мы можем узнать Его по Его действиям, которые мы ощущаем на себе. Ощущая на себе Его действия, мы, в соответствии с ними, можем дать Ему то или иное имя»[82].

«Наука каббала совершенно не занимается сутью самой высшей силы, не пытается доказывать законы, существующие в ней, поскольку каббала определяет себя как экспериментальную практическую науку и о непостигаемом не говорит. Даже в виде отрицания постижения. Ведь определение отсутствующего имеет не меньшую ценность, чем определение существующего, потому что, если посмотришь на какую-то сущность издали, и познаешь в ней все составляющие отсутствующего, то есть все то, чего нет, это также будет считаться свидетельством и определенным постижением, так как если бы эта сущность находилась действительно далеко, вне постижения, нельзя было бы различить в ней даже отсутствующее. Поэтому основной принцип в науке каббала гласит: „Непостигаемое, не можем назвать по имени“, где под именем имеется в виду постижение. Но постигаемый в душе высший свет, ощущение высшей управляющей силы, Творца, излагается в науке каббала во всех подробностях и точностях анализа и эксперимента, не меньше, чем познания и постижения в любой иной науке»[83].

Третий вопрос: как совмещается вера в Творца и перевоплощение душ (реинкарнация)? Вроде бы одно должно исключать другое. Реинкарнация – языческое мироощущение, а представление о Творце – религиозное.

Но прежде, чем вы начнете отвечать на поставленные вопросы, мне бы хотелось задать главный мой вопрос, а именно: почему Михаил Лайтман, как практикующий каббалист, называет каббалу наукой? Пока все, что о каббале говорилось, на науку не похоже, скорее, действительно, больше напоминает эзотерическое учение. Но, может быть, одно не противоречит другому?

5.2 Глава вторая. Каббала как современная наука

Главное, что характеризует мощный сдвиг в мышлении, который произошел в начале прошлого века – это полный пересмотр всех представлений о физическом мире. До возникновения теории относительности Эйнштейна и квантовой физики многие философы были твердо убеждены в том, что Вселенная состоит из плотной материи. Они полагали, что основанием материальной Вселенной являются атомы. Сами атомы представлялись сплошными 120и неразрушимыми. Эти атомы существовали в трехмерном пространстве и двигались согласно определенным законам. В соответствии с этими законами материя эволюционировала в определенном направлении, двигаясь от прошлого, через настоящее, к будущему.

Исходя из этой надежной точки зрения, основанной на детерминизме, философы описывали Вселенную как гигантскую машину и были уверены в том, что придет день, когда мы откроем все законы, которые управляют этой машиной. Таким образом, мы сможем в точности воссоздать все, что происходило в прошлом, и предсказать все, что случится в будущем. Когда эти законы будут открыты, люди обретут господство над всем, что их окружает. Родилась даже мечта о том, что люди, смешав соответствующие химические элементы, смогут воспроизвести жизнь как феномен.

Вспомним роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей». Герой произведения – молодой талантливый ученый увлечен проблемой оживления материи. «Где, – часто спрашивал я себя, – таится жизненное начало?» Для исследования причины жизни ученый вынужден сначала обратиться к феномену смерти. «Я увидел, чем становится прекрасное человеческое тело; я наблюдал, как превращается в тлен его цветущая красота; я увидел, как все, что радовало глаз и сердце, достается в пищу червям. Я исследовал причинные связи перехода от жизни к смерти и от смерти к жизни, как вдруг среди полной тьмы блеснул внезапный свет – столь ослепительный и вместе с тем ясный, что я, потрясенный открывшимися возможностями, мог только дивиться, почему после стольких гениальных людей, изучавших этот предмет, именно мне выпало открыть великую тайну»[84].

Ученый создает уродливого гиганта, который ненавидит своего творца и мстит ему за свое одиночество. Чудовище готовит себе погребальный костер, чтобы уйти из мира, который его отвергнул. Здесь выражено гордое сознание величия и мощи человека. Разумеется, автор романа пытается показать, что разум еще не готов к тому, чтобы вмешаться в существующий порядок. Однако сама тенденция романа очевидна.