Каббала в контексте истории и современности

Десятки пришедших в последние годы учеников продолжают изучение каббалы и внутреннее постижение творения. Учение живет, как и во все века. Великий каббалист рав Йегуда Ашлаг и его старший сын, мой Учитель, рав Барух Ашлаг, своими трудами развили и подготовили это учение для современного поколения, для того вида душ, которые в настоящее время нисходят в наш мир.

Хочется верить в то, что я правильно продолжаю дело своего великого Учителя.

4. Рассказ Вадима Розина о эзотерических семинарах

Примерно в те же самые годы (конец 60-х – начало 70-х гг.) я подобно Михаилу Лайтману задумался над смыслом своей жизни. К этому времени относится мой конфликт с моим учителем, известным сегодня философом Георгием Петровичем Щедровицким, создавшим в начале 60-х гг. первую методологическую школу (она существует до сих пор и стала по численности самой большой в стране). Меня не устраивали, в частности, конечные цели и этические установки учителя, считавшего, что главная задача – любой ценой подготовить для России методологов, которые, когда система социализма рухнет, возьмут дело управления страной в свои руки и перестроят ее на научных основаниях.

«Если вы будете работать внутри методологии, – пишет Г. Щедровицкий в книге „Философия, наука, методология“, – в методологической команде, то у вас не будет всех этих проблем: зачем нужна методология, что она позволяет, и чего она, наоборот, не позволяет. Вы будете методологизировать – и все.

…Теория деятельности ставит вопрос о глобальном, или тотальном проектировании и планировании всего социума, об управлении им на научных основах.

Для меня работа в области методологической Касталии [3] главное. Если мне удастся подготовить сто – сто пятьдесят методологов на страну, я умру спокойно. Поскольку они дальше будут по принципу лавины готовить следующих». [4]

Я решил выйти из школы Щедровицкого и начать самостоятельную интеллектуальную жизнь. Именно в этот период моя первая жена увлеклась сначала православием, а затем встретила гуру, которых в то время в Москве было немало. Этот гуру, которого, если память меня не подводит, звали Валерий, привез целый чемодан самиздатовской эзотерической литературы, собрал вокруг себя кружок, состоявший в основном из женщин, и стал учить. Гуру учили в то время самым разным вещам: пропагандировали уже известные доктрины, например, Будды, Рудольфа Штейнера, Блаватской, Елены Рерих, знакомили с новыми эзотерическими учениями (особенно сильное впечатление здесь произвели два автора – Джон Кришнамурти и Карлос Кастанеда), создавали собственные интерпретации и варианты эзотерических знаний.

Моя жена не просто увлеклась эзотерическими идеями, но оставила обычную жизнь и семью, ушла с работы, день и ночь читала эзотерические тексты, медитировала, голодала. Закончилось хождение в эзотерику печально. Все это заставило меня не только искать смысл жизни в рамках философии и методологии, но и попытаться понять свою супругу, а также сами эзотерические учения. Я стал читать тексты Будды, Кришнамурти, Штейнера, Шри Ауробиндо, Кастанеды, Гурджиева, Успенского и других авторов. Сначала ничего не понимал, возмущался, как мне казалось, дикой фантазией и ненаучностью эзотерического мышления. Но потом поостыл, взял себя в руки и сказал: «Негоже философу так относиться к чужой, пусть даже непонятной мысли, буду учиться, искать ключи к эзотерической реальности и сознанию».

Пришлось много читать и перечитывать одни и те же тексты, применить для их реконструкции весь арсенал известных мне средств и методов семиотики, методологии и психологии, и, что думаю, не менее важно, искать в себе опыт (переживаний, разрешения экзистенциальных проблем; какую-то роль сыграли и занятия карате с их дзенбуддистской подкладкой), который бы помог почувствовать эзотерическую реальность, войти в нее.

Где-то через пять-шесть лет я понял, что мне это удалось. Чтобы проверить себя, решил изложить для друзей свое видение и понимание эзотерических учений. Объявил семинар. Чаще всего он проходил на квартире моего приятеля и сотрудника, поклонника Кришнамурти, Вадима Конжукова.

Чтобы хоть немного передать атмосферу этих семинаров, приведу воспоминания двух его участниц, архитектора Галины Лебедевой и психолога Аиды Айламазьян.

Галина Лебедева: