Каббалист с Восточного Бродвея

В процессе разговора Моррис Шапирстоун упомянул о гостинице на окраине Майами, выставленной на продажу. Практически новой. Владельцы обанкротились, и теперь банк продавал ее за бесценок. Четверть миллиона долларов наличными — и она ваша. Данцигер меньше всего был готов к заключению деловых сделок, но слушал внимательно. Разговоры о деньгах, кредитах, банках и займах улучшали ему настроение. Стало быть, жизнь продолжается. Израиль Данцигер ничего не знал о гостиничном бизнесе, но кое-какие сведения почерпнул из рассказа Морриса Шапирстоуна. Бывшие владельцы гостиницы разорились потому, что сделали ставку на богачей и слишком высоко подняли цены. А фокус в том, что настоящие богачи вот уже несколько лет как не приезжают в Майами-Бич. Так что ориентироваться следует на средний класс. Один удачный зимний сезон — и ваши инвестиционные затраты полностью компенсированы. Еще надо учесть, что Майами популярен теперь среди латиноамериканцев. Они приезжают сюда в летний отпуск, потому что здесь «попрохладнее». Израиль Данцигер вытащил из кармана рубашки огрызок карандаша. Пока Моррис говорил, он с лихорадочной скоростью записывал цифры на полях газеты и одновременно забрасывал Шапирстоуна вопросами. Сколько в гостинице номеров? Какой доход приносит один номер? Как обстоят дела с налогами? Займы? Зарплата обслуживающего персонала? Для Израиля все это было просто приятным времяпрепровождением, чем-то вроде напоминания, что и он когда-то был в бизнесе. Он почесал висок кончиком карандаша.

— А если у вас неудачный сезон?

— Нужно, чтобы все сезоны были удачными.

— Как этого можно добиться?

— Грамотная реклама. В том числе и в еврейских газетах.

— В гостинице есть конференц-зал?

Пролетел целый час, а Израиль Данцигер даже не заметил. Он деловито перекатывал во рту сигару. Он чувствовал прилив новых сил. Сердце, которое в последние месяцы билось то чересчур быстро, то слишком медленно, теперь работало, как часы. Моррис Шапирстоун вытащил из кармана маленькую коробочку, достал таблетку и проглотил ее, запив водой.

— У вас был инфаркт?

— Два.

— Зачем мне гостиница? Для нового мужа моей жены?

Моррис Шапирстоун ничего не ответил.

— Я хотел бы взглянуть на гостиницу, — сказал Израиль Данцигер после небольшой паузы. — Когда это можно сделать?

— Если хотите, можно съездить туда прямо сейчас.

— Вы на машине?

— Видите красный «кадиллак» на той стороне улицы?

— Красивая машина.

Мужчины вышли из кафе. Израиль Данцигер заметил, что Шапирстоун опирается на трость. Наверное, водянка, подумал он. Инвалид, а туда же — гостиницу покупать. Шапирстоун уселся за руль и включил зажигание. Выезжая на шоссе, он слегка стукнул машину, припаркованную сзади. Но даже не оглянулся. Вскоре они уже мчались по дороге к гостинице. Одной рукой Моррис мастерски вел «кадиллак», другой вытащил из кармана зажигалку. Зажав сигару в зубах, он пробурчал:

— Поглядим. За это денег не берут.

— Верно.

— Если жена узнает, я себе не завидую. Тут же все расскажет врачу, и они вместе устроят мне веселенькую жизнь.

— Вам прописали полный покой, да?

— Ну, а если бы и так? Покой должен быть здесь, в голове. А вот с этим-то как раз проблемы. Лежишь, бывало, ночью без сна, и такая ерунда в голову лезет. А когда встаешь, хочется есть. Жена недавно советовалась со слесарем, нельзя ли поставить замок на холодильник. По-моему, от всех этих диет только хуже. А как раньше-то люди жили? Никаких диет в помине не было. Дедушка, — да покоится он с миром, — садясь за стол, для начала съедал целую тарелку шкварок, так только, чтобы разбудить аппетит. Потом принимался за суп, в котором, знаете, плавали такие кружочки жира, затем съедал хороший кусок жирного мяса, а напоследок еще пирог с салом. Ну и где тогда был холестерин? Дедушка до восьмидесяти семи лет дожил. А умер от того, что поскользнулся зимой на льду. Попомните мои слова, когда-нибудь докажут, что холестерин полезен. Будут выпускать таблетки с холестерином, как сейчас — витамины.

— Хорошо бы так.

— Человек похож на ханукальный волчок. Его раскручивают, и он кружится, пока не упадет.

— На гладком столе он дольше кружится.

— Гладких столов не бывает.

Шапирстоун остановил машину.

— Вот эта гостиница.