Читаем Каббалист полностью

Наступил День узнавания. Однако прежнего удовольствия не было. Проснувшись, Кирр подумал даже, что останется дома, хотя приглашение лежало на подносе — почетный листок, один из пятидесяти. Так вот и подходит старость — когда уже не рвешься, как прежде, первым на планете узнать ответ на очередной сакраментальный вопрос. Он должен пойти, ведь задавать будут именно его вопрос, впрочем, искаженный почти до неузнаваемости многочисленными поправками. Может, потому и не хочется идти на церемонию? Уязвленное самолюбие. Нет, пожалуй.

Кирр заставил себя встать, умыться и позавтракать. Сел перед телеэкраном, но аппарат не включал, думал. Почему мир устроен именно так, а не иначе? Вот вопрос, на который никогда не будет ответа. Много сезонов назад, когда еще только был открыт этот закон природы — закон вопросов и ответов, — одним из первых на церемонии узнавания был задан вопрос о сущности всего. И это был единственный случай, когда прямой ответ не был получен. Вместо этого каждый, кто присутствовал на церемонии, ощутил ужас. Больше никто никогда подобных вопросов не задавал.

Кирр вышел на балкон. Город опустел, на улицах не было даже полицейских. Интересно, — подумал Кирр, — что спросит сегодня полицейское начальство? Вроде бы все в нашей жизни давно регламентировано, однако, каждый раз после Дня узнавания в своде законов появляется нечто новое. Даже подметальщики улиц собираются в этот день и задают свои вопросы, и получают ответы, так и достигается прогресс во всех сферах жизни, во всех без исключения. Месяц на обдумывание вопроса, и миг, чтобы узнать ответ. О, это великий закон природы, более универсальный, чем законы сохранения, потому что ведь и законы сохранения стали известны людям в какой-то из Дней узнавания.

Тысячи лет назад люди молились богам. Богу-земле, например, и Богу-плодородию. Собирались в храмах и возносили молитвы. И вот однажды священник церкви Лунния, придя в состояние экстаза, вместо обычного обращения к Богу-погоде с просьбой о прекращении дождей, вопросил его: скажи, бог наш, ну почему третий месяц идут беспрестанные дожди, ну почему? И сотни молящихся одновременно с пастырем произнесли эти слова.

И услышали ответ.

Это не было гласом небес. Просто каждый, и в храме, и на поле, и на городской площади, везде, на всей планете неожиданно понял, что дожди на континенте идут потому, что над океаном Мира возник стойкий антициклон, и над береговой линией постоянно конденсируется влага.

Никто не знал, что такое конденсация, невежество древних было беспредельным. Тысяча лет прошла прежде, чем люди отточили искусство задавать вопросы, прежде, чем люди поняли, что логика познания мира требует постепенности и продуманности. Можно задать вопрос и не понять ответ. Можно задать вопрос и вообще не получить ответа.

Сначала вопрошатели собирались в храмах и думали, что обращаются к богу. Но однажды был задан вопрос: «Кто ты, Всемогущий? Какой ты?» К изумлению священнослужителей, ответ гласил: «Я не всемогущ, потому что никто не может быть всемогущим. Я не бог, потому что богов не существует. Я — Природа, я — Мир, в котором вы живете, и во мне нет разума, а есть одно только чистое знание, потому что природа знает о себе все».

Вот так. Что осталось сейчас от церкви? Величественные здания храмов, в которых разместили научные лаборатории и где ставили опыты, чтобы понять ответы Природы. Понять, чтобы суметь задать следующий вопрос. Искусство задавать вопросы развивалось веками: вопрос нужно было поставить так, чтобы ответ не был ни тривиальным, ни непонятным.

У Природы нет тайн от людей, — говорили философы, — у нее есть ответы на все наши вопросы, нужно только уметь правильно их задать, а это — великое искусство.

Что же случилось? Почему Кирр не пойдет сегодня в Совет физиков и не будет вместе с другими спрашивать Природу: какова критическая масса обогащенного урана, необходимая для начала цепной реакции?

Ответ получат, конечно, и без его, Кирра, участия, в Совете всегда избыток избранных на случай смерти кого-нибудь, болезни или иных обстоятельств. У него, Кирра, иные обстоятельства. Он убежден, что вопрос о критической массе урана задавать нельзя. Природа слепа и туга на ухо, она слышит лишь общее мнение, а не мысли каждого. До каждого ей нет дела. Какова критическая масса? А через месяц спросят: как создать из урана взрывное устройство? То, что будет задан этот вопрос, Кирр не сомневался.

Мысль, которая пришла ему в голову, выглядела кощунственной и не укладывалась в философскую концепцию Мира. Кирр это понимал и никому не рассказывал о том, над чем размышлял последние недели. Нужно ли обо всем существенном и несущественном, главном и второстепенном в науке, технике, жизни спрашивать Природу? Почему бы не попробовать ответить самостоятельно? Может быть, не получится. Наверняка, придется потратить не один месяц или даже не один год, чтобы самим отыскать ответ. Может, это вообще не удастся. Но нужно пробовать. Пытаться! Думать и искать…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии