Каббалист

— Странный ты мужик, — сказал Асваров, тщедушного вида теоретик, всю жизнь занимавшийся тем, что рассчитывал для завлаба вероятности фононных переходов. Как-то он заинтересовался было методикой открытий, прочитал все, что дал ему Р.М., и сказал «Нет, это не по мне. Это — иллюзия».

— А может, так и надо? — подала голос Элла Рагимовна. — Если бы я могла, занялась бы чем-то более интересным, чем полупроводники.

— Не понимаю, — заявил Асваров, откладывая лист с расчетами. — Люди мы взрослые. Шли сюда не по принуждению. Я десять лет ишачу, ты — больше. Нет, я понимаю, что никакого роста. Сверху шеф, которому до пенсии ого-го и который считает себя ученым, а остальных — придурками. По бокам — аттестационные комиссии, у которых одна цель — не пускать. Должностей нет, денег нет, академия наша бедная. Но здесь хотя бы твердая зарплата. А что ты будешь делать, Роман, когда проешь гонорары? Писать для газет обзоры новостей науки? Популярные статьи для журналов? Учеников держать? Ради чего? Надо жить хорошо, Роман, а не правильно.

— У тебя счет закончился, — Р.М. показал на цифры, застывшие на индикаторе микрокалькулятора.

Асваров торопливо переписал число в тетрадь и пустил счет дальше.

— Возможно, на таких, как ты, держится мир, — сказал он, — но спасибо тебе все равно не скажут. Даже если ты окажешься прав. Что маловероятно. Ну, написал ты три книжки, по книжке в пятилетку. За это же время шеф выпустил четыре монографии — не без нашего, заметь, участия, — стал доктором, получил лабораторию, рвется в членкоры и станет им. А ты заимел несколько десятков последователей, которых никогда в глаза не видел. И кто же прав?

— Роман Михайлович, — сказала Элла Рагимовна, — вам опять следователь звонил. Спрашивал, вернулись ли вы. Передавать ничего не просил.

Р.М. кончил выгребать из ящиков стола бумаги и с удивлением обнаружил, что незаконченных расчетов, если начать сводить концы с концами, как раз и наберется на два месяца. Придется досчитывать. А за два месяца мало ли что случится…

Домой из Каменска он вернулся под вечер и застал Таню за уборкой — воспользовавшись его отсутствием, жена мыла окна, по комнатам гуляли сквозняки. Ужиная, Р.М. рассказал самое главное, показал рисунки — обе папки он привез с собой. Потом вытащил старую картотеку и до полуночи переписывал фамилии и адреса.

Тридцать семь девушек. Хорошо, если хоть кто-то из них остался в городе. А если уехали, как Галка и Марианна? Нужен следственный отдел, чтобы раскопать хотя бы новые адреса. Может, действительно попросить Родикова?

Наутро Р.М. отправился на работу, и оказалось, что следователь звонил сам.

К прокуратуре Р.М. завернул по дороге домой, милиционер в проходной не помнил, выходил ли Родиков, пришлось звонить. Следователь оказался на месте.

— Посмотрели рисунки? — спросил он, когда они минут десять спустя встретились у афишной тумбы.

— Да. В живописи я не разбираюсь, с этой точки зрения рисунки меня не интересовали. А в остальном… Давайте сядем, Сергей Борисович, я хочу рассказать вам историю двадцатилетней давности, вам она может показаться неинтересной, и если мы будем стоять, вы уйдете.

— А встать и уйти я, конечно, постесняюсь, — усмехнулся Родиков. — Ну хорошо, только в темпе. Мы с женой сегодня в кино собрались.

Они подошли к скверу и сели так, чтобы видеть подъезды к автобусной остановке — Родиков готовил себе путь к отступлению. Р.М. начал рассказывать, и лицо следователя, сначала вежливо-равнодушное, стало заинтересованным, потом хмурым. Родиков долго молчал, глядя отсутствующим взглядом на суету около автобусной остановки.

— Что скажете, Сергей Борисович? — нетерпеливо спросил Р.М.

— Не знаю, чем могу помочь, — Родиков пожал плечами. — Мысль вашу я понимаю. Вы боитесь, что такая же история может произойти у всех женщин, с которыми вы проводили… гм… испытания. Основан ваш страх на совпадении, которое может быть случайным. И вы хотите, чтобы я помог отыскать всех с помощью розыскного аппарата, который я в силах задействовать. Но вот этого, извините, я как раз и не могу.

— Вам же проще найти людей, чем мне…

— Проще. Но чтобы искать, нужны основания. Факт преступления, хотя бы попытка, нечто материальное, а не ваши интуитивные догадки, которые меня совершенно не убеждают. Я так и не понял, каким образом ваши вопросы, пусть даже их был миллион, могли повлиять не на самих женщин даже, а на их потомство по женской линии. Ну, допустим, вы мне это когда-нибудь объясните. Но, чтобы начать действовать, мне нужно письменное заявление, скажем: «Такие-то женщины, как я подозреваю, украли у меня такого-то числа алмазные подвески стоимостью полмиллиона франков. Прошу начать розыск…»

— Очень смешно, — пробормотал Р.М.

— Конечно. И прокурору будет смешно, когда он станет снимать с меня стружку за самовольные розыскные действия.

— Значит, помочь вы не сможете, — резюмировал Р.М.

— Официально — нет. А неофициально… Объясните мне, ради бога, вы что, лысенковец?

Р.М. изумленно посмотрел на Родикова и рассмеялся.