Кабинет доктора Либидо. Том V (Л – М)

Ситуацией ловко воспользовалась графиня Жанна де ла Мотт (Jeanne Saint‑Rémy de Valois de la Motte, 1756–1791), дочь одного из незаконных сыновей Генриха II. С помощью поддельных писем, изготовленных ее любовником Рето де Вийетом (Armand Gabriel Rétaux de Villette, 1759–1797), она убедила Л. де Рогана, что М.‑А. желает заполучить драгоценность, но не располагает нужными средствами. Для большей убедительности в августе 1784 Ж. де ла Мотт устроила в одном из версальских павильонов свидание Л. де Рогана с некоей дамой, которая назвалась М.‑А. Позднее выяснилось, что под вуалью скрывалась парижская проститутка Николь д’Олива (Nicole Lequay d’Oliva), внешне отдаленно похожая на королеву.

Кардинал Л. де Роган попался на удочку мошенников. 21 января 1785 он письменно поручился за М.‑А. на сумму два миллиона ливров. Ж. де ла Мотт предъявила расписку Бемеру, забрала у него колье и мгновенно переправилась в Англию на быстроходном корабле. В ее намерения входило разобрать ожерелье на отдельные камни и продать их по отдельности.

Спустя полгода ювелир Бемер осторожно напомнил М.‑А. о долге. Грандиозный скандал разразился прямо на глазах публики во время репетиции пьесы Бомарше «Фигаро». Последствия его были ужасны. 15 августа 1785 кардинал Л. де Роган, высшее духовное лицо Франции, был посажен в Бастилию. Спустя три дня полиция доставила в Париж графиню Ж. де ла Мотт. Среди подозреваемых оказался также знаменитый чернокнижник и авантюрист граф Калиостро. Нескольких месяцев вся Европа с замиранием сердца следила за перетряхиванием грязного белья августейшего семейства.

31 мая 1786 королю и королеве пришлось явиться на заседание парламента. Народные избранники оправдали Л. де Рогана, который, по их мнению, был введен в заблуждение и сам оказался жертвой. Наказанием за легковерие ему стала ссылка в отдаленное аббатство Шез‑Дье. Вина Н. Лекей д’Олива осталась недоказанной. Графиню Ж. де ла Мотт приговорили к клеймению, публичной порке и заключению в тюрьме Сальпетриер. Впоследствии графине удалось бежать, переодевшись в мужскую одежду. Она укрылась в Лондоне, где опубликовала мемуары «Mémoires Justificatifs», в которых свалила всю вину на М.‑А.

Более всех пострадала именно М.‑А. Она подверглась ожесточенным и оскорбительным нападкам. Толпа разразилась улюлюканьем и неодобрительными выкриками при ее посещении парижской Оперы. Лишь немногие современники решились выступить в ее защиту. Большинство критиков считали М.‑А. позором нации. Радикальная пресса называла ее «матерью всех распутниц», «французской Мессалиной», «австрийской наседкой», «мадам Дефицит» и др. По рукам ходили скабрезные карикатуры, изображающие М.‑А. в самом неприличном виде («Les Amours de Charlot et Antoinette», «L’Autrichienne en Goguette» и др.). В 1789 появился анонимный памфлет «Le Godmiché Royal», автор которого приписал М.‑А. все мыслимые пороки, включая зоофилию.

На этом фоне робкие попытки М.‑А. заниматься благотворительностью не нашли понимания у простого народа. Волну гнева вызвало ее наивное высказывание «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные» («S’ils n’ont plus de pain, qu’ils mangent de la brioche»). Эта фраза вошла в историю как образец цинизма, хотя нет прямых доказательств, что она принадлежит М.‑А.

В жизни М.‑А. наступил последний и самый мрачный период. Один за другим умерли двое ее детей — младшая дочь, а затем старший сын. Политическая обстановка в стране накалилась до предела. В мае 1789 Людовик XVI был вынужден созвать Генеральные штаты. Депутаты третьего сословия объявили себя Национальным, а затем Учредительным собранием. Попытка разогнать депутатов привела к народному восстанию, штурму и падению Бастилии 14 июля 1789. Эта дата считается днем рождения Французской республики. Лично для М.‑А. она стала началом четырехлетней мучительной агонии.

После безуспешных попыток удержать власть, Людовик XVI вместе с женой и двумя детьми бежал в сторону немецкой границы. Побег организовал глубоко преданный королеве А. фон Ферзен. В свое последнее путешествие супруги отправились обремененные хозяйственным обозом, что существенно затрудняло их передвижение. Проехав ок. двухсот миль, беглецы были опознаны в Варенне местным патриотом Жаком Друе (Jacques Drouet). Под усиленной охраной они были возвращены в Париж и заключены в замок Тампль, который заменил коммунарам разрушенную Бастилию.