Кабинет доктора Либидо. Том V (Л – М)

Пользуясь расположением государя, М. начала «ходатайствовать по делам внешней торговли и употреблять для того наемных стряпчих». Вступила в переписку с саксонским посланником Ф. Кенигсеком, которая постепенно переросла в тесную близость. Ф. Кенигсек утонул по собственной неосторожности в Неве под Шлиссельбургом 11 апреля 1703 во время спуска новой яхты. В карманах утопленника обнаружили адресованные ему любовные записки от М. Узнав об измене, Петр велел посадить Анну под домашний арест. Относительная мягкость наказания объяснялась тем, что вниманием государя уже завладела Марта Скавронская, будущая императрица Екатерина I. За М. усиленно хлопотал личный посланник короля Пруссии Фридриха I Георг Иоганн фон Кейзерлинг (Georg Johann von Keyserling,? –1711), который выразил желание жениться на ней.

Долгое время хлопоты оставались безрезультатными. Арест был снят только в апреле 1706. Государь «дал позволение Монше и ея сестре Балкше в кирху ездить». Однако, почти сразу М. обвинили в ворожбе против государя. По этому делу было арестовано более тридцати человек; дом в Немецкой слободе был возвращен в казну.

Г.‑И. фон Кейзерлинг жаловался своему государю в письме от 11 июля 1707: «Ваше королевское величество соблаговолит припомнить то, что почти всюду рассказывали в искаженном виде обо мне и никоей девице Монс, из Москвы — говорят, что она любовница царя. (…) Когда же я обратился к царю с моей просьбой, царь, лукавым образом предупрежденный князем Меншиковым, отвечал сам, что он воспитывал девицу Монс для себя, с искренним намерением жениться на ней, но так как она мною прельщена и развращена, то он ни о ней, ни о ее родственниках ничего ни слышать, ни знать не хочет. Я возражал с подобающим смирением, что его царское величество напрасно негодует на девицу Монс и на меня, что если она виновата, то лишь в том, что, по совету самого же князя Меншикова, обратилась к его посредничеству, исходатайствовать у его царского величества всемилостивейшее разрешение на бракосочетание со мной; но ни она, ни я, мы никогда не осмелились бы предпринять что‑либо противное желанию его царского величества, что я готов подтвердить моей честью и жизнью. Князь Меншиков вдруг неожиданно выразил свое мнение, что девица Монс действительно подлая, публичная женщина, с которой он сам развратничал столько же, сколько и я. (…) Тут я, вероятно, выхватил бы свою шпагу, но у меня ее отняли незаметно в толпе, а также удалили мою прислугу; это меня взбесило и послужило поводом к сильнейшей перебранке с князем Меншиковым. (…) Затем вошел его царское величество; за ним посылал князь Меншиков. Оба они, несмотря на то, что Шафиров бросился к ним и именем Бога умолял не оскорблять меня, напали с самыми жесткими словами, и вытолкнули меня не только из комнаты, но даже вниз по лестнице, через всю площадь».