Каблучок на удачу

Очнулась я уже в Поликлинике, в отдельной палате, которая была заставлена цветами — белыми астрами. И все от Константина Демидовича. Откуда мне был известен отправитель? Да по разноцветным, многочисленным карточкам, которые пестрели среди белоснежной волны: "С любовью, твой жених. К.С."

Сдаётся мне, в моем стане завёлся предатель.

Осмотрев себя в небольшое круглое зеркало, которое было любезно кем — то предоставлено и лежало на тумбе. После нескольких волнительных минут разглядывания себя, я сделала вывод, что классики не врут: красота — страшная сила, синяки под глазами, разбитая и опухшая нижняя губа, синяк на скуле. Я нервно вздохнула — не зря я не любила корпоративные вечеринки не мое это. Не мое.

Осмотрела палату, все такое беленькое: белая тумба, белый стул, белый комод, и "синяя" девушка с белым гипсом на ноге на белой кровате в единственном экземпляре, то есть я. Было две двери, по-видимому, тут отдельный санузел: — Ё-ху!

А в целом картина очень милая, особенно астры.

Ну, это мне так казалась три дня назад. Сейчас я готова была уже завыть от тоски. Костя меня навещал каждый день подолгу сидел и разговаривал сам с собой, ну я иногда все — таки вставляла словечки типа: «Константин Демидович, я вообще-то увольняюсь. Вот выйду с больничного и сразу заявление вам на стол» или «Константин Демидович, как там мой пёсик? Вот поправлюсь, получу больничный и сразу с вами рассчитаюсь за то, что ухаживаете за моим несчастным сироткой».

А он терпел, выслушивал и уходил, а я начинала рыдать. Дура!

Вчера забегала Маргарита Васильевна после работы, принесла мне целый пакет фруктов и зачем-то каблук от моих туфель с вечеринки.

— Наташа, у тебя туфельки были такие красивые, быть может, какой-нибудь умелец сможет приклеить назад. Только не стоит больше прыгать по лестницам на такой высоте, — она с утвердительно-скептическим видом покрутила в воздухе остатком от обуви.

— Спасибо, Маргарита Васильевна, попробую найти такого умельца.

Еще немного послушала сплетни из первых уст, она ушла, оставив на прикроватной тумбе, одиноко лежащий каблучок, что с ним делать я не представляла.

Константин вчера не приходил — я даже начала волноваться, но сегодня пришел и вот сейчас, сидит на стуле и ест яблоко, которое мне помыл, а я не взяла.

— Константин Демидович, не ходите больше сюда. У меня на ложь аллергия. Вот чешусь даже вся, — и почесала руку.

Он устало вздохнул:

— Наташ, может, хватит?

Выглядел он, надо сказать, измученным. Мятая, небесного цвета рубашка, темно-синий костюм были изрядно поношенными и неаккуратными.

— Не хватит, — надулась я. — Не я на тебя спорила…на Вас. Это подло.

— Знаю.

И тяжёлая тишина. Если честно, я не так уж и злилась, просто очень сильно обиделась. И хотела сама не знаю… помучать, позлить, а лучше взять и надавать по его физиономии.

— Ну, хочешь, стукни меня, — нарушил он тишину.

— Хочу! — и стукнула его книгой, лежавшей тут же у меня на кровати.

— Полегчало? — с надеждой спросил он, потирая лоб, в который я угодила.

— Нет.

— Жаль.

— Наверное.

И тишина. Почти. Костя сидел смачно хрустел зелёным яблоком.

— Константин Демидович, я тоже теперь хочу яблоко.

Костя ухмыльнулся, но встал и пошёл мыть яблоко.

— Знаешь, по-моему, у меня теперь аллергия на собственное отчество. Давай по старому — «Костик», а? — жалобно сказал он, протягивая мне яблоко. Я протянула руку взять зеленый манящий фрукт, но он не отдал, крепко сжав в руке — играется, но увидев мой жалкий взгляд провожающий фрукт, все-таки сжалился.

— Ну, уж нет, Константин Демидович.

И вновь тишина, только теперь хрустят два яблока. Пришла мой лечащий врач — Анастасия Павловна — блондинка, сорока с хвостиком лет, слегка полноватая и доброжелательная женщина.

— Здравствуйте, молодые люди. Как настрой? Вижу. Что болит? — она зашла с карточкой в руках и, не теряя времени, ушла мыть руки.

— Чувствую себя хорошо. И готова отправляться домой. Хоть сейчас, — бодро отрапортовала я. Костя лишь с улыбкой наблюдал за происходящим.

— О! Какая быстрая. Ну, давай посмотрим.

Она аккуратно прощупала живот, в одном месте у меня была большая гематома.

— Так, тут все уже хорошо, как я и думала. Температура тоже нормальная, давление. Было сотрясение — последствий не осталось. Так, анализы, — она перелистала мою амбулаторную карту, — тоже в норме. Понаблюдаем ещё пару дней и отпустим, — она что-то написала в карте и закрыла.

— Не. не надо пару дней. Я завтра домой хочу. У меня там пёс без меня ничего не ест — скучает бедолага.

Ага, как же он не ест. Он жрет, если судить, по словам Кости. Я на Костю посмотрела с нажимом. Он поднял брови, затем улыбнулся, и прошептал, так что бы слышала только я:

— Если будешь называть меня Костей, — я поджала губы, но кивнула.

— Анастасия Павловна, — встал Костя, — пёс действительно скучает, да и я тоже. Я, как жених буду присматривать. Лично лекарства выдавать буду и уколы ставить, если нужно будет, — я закатила глаза, но на мое удивление Анастасия Павловна расплылась в очаровательной улыбке, смотря на "жениха".