Каботажный крейсер. Запретная любовь

И Блад выпил. Из двух стаканов сразу, правда, не сразу сообразив, что в одном из них плескалась гномья водка, а в другом валерьянка, настоянная на спирту.

Эффект был сногсшибательный.

– Ур! У-у!

– Я тебя тоже уважаю, – шмыгнул носом Блад, – но морды мы им бить не будем. Прези… призю…

– Кэп, ты бы яснее выражался. Вон как Ур, например, – попросил Зека Громов, сразу с четырех рук наполняя по-новой стаканы, – а то братва тебя не понимает.

– Презумпция невиновности, – выдавил из себя наконец капитан. – Вот.

– Ну за презумпцию!

Дружно звякнули стаканы, и Блад поплыл. Ой, зря он это сделал. Приближалась ночь. Ночь перевыборов капитана. Грев все-таки решился на переворот, приказав своим бойцам собраться в бане в пять часов утра, пока корабль вместе с его королевой сладко спит. Ну что сказать? Как выяснилось позже, он, как и капитан, это сделал зря! Силы оказались не равны…

– Нет, это уже наглость! Лили, прикажи своему зверю отойти!

– Фантик, с дороги.

Перегородивший выход из каюты кот отрицательно качнул лобастой головой.

– С дороги, я сказала!

– Ага, я отойду, а капитан меня купирует.

– Ну киса, миленькая, я за тебя заступлюсь, – начала уговаривать Фантика Стесси.

– Ага, я отойду, а капитан меня кастрирует.

– Мне очень, понимаешь, очень надо к Джиму. А перед капитаном я за тебя потому отвечу.

– Чем? – разозлился кот. – У тебя ни спереди, ни сзади нечего отрезать.

– Бесполезно, – вздохнула эльфа. – Император его насмерть запугал. Он даже меня не слушается.

– Вы знаете, девчонки, я его не узнаю, – искренне удивилась Лепесткова.

– Кого? – спросила Стесси.

– Капитана. Он всего за день превратился в такую вредину!

– Это верно, – согласилась эльфа. – Император в данном случае полностью не прав! Зачем так мучить Джима и его подругу?

– Меня этот вопрос тоже интересовал, – в воздухе возникла гнома, – и знаете, что мне ответил этот деспот?

– Что? – прозвучал дружных хор девичьих голосов.

– Что слюной от зависти боится захлебнуться. Типа им можно, а мне нельзя? – радостно сверкая глазками, заложила Блада Нола.

– Та-а-ак, – уперла кулачки в крутые бедра Стесси, – а больше он ничего не сказал?

– Еще плел какой-то бред, что он типа эпсано-туристо, облико-морале, и если сухой закон для всех, значит, он сухой для всех!

– Вот сволочь! – ахнула Алиса.

– Именно так я ему и сказала, – еще радостней воскликнула голограмма, – и он со мной согласился!

– Девочки, капитан зарвался, – решительно сказала Стесси.

– И его надо наказать, – кивнула Лепесткова.

– Ты с нами, Нола? – спросила Лилиан.

– Нет, – сморщила носик голограмма.

– А как же девичья солидарность? – возмутилась Лепесткова.

– Она пасует перед прямым приказом капитана, – вздохнула гнома. – Я все-таки программа, не забывай.

– Слушай, Нола, мне так вдруг захотелось перед сном конфет и молока, – перевела вдруг разговор на другую тему эльфа.

– Хозяйка, не надо, – заволновался Фантик.

– Ужинали вроде бы недавно, – удивилась гнома.

– Только в тюрьме арестантов кормят по часам, – разозлилась Стесси. – Быстро тащи сюда все, что тебе приказали.

– Много не надо. Всего парочку конфет и молока… литров пятнадцать – двадцать во-о-от в такой бутылке, – развела руки Лилиан, – и чтоб обязательно соска на ней была.

– А ты не лопнешь? – озаботилась сердобольная программа.

– В случае чего вылечишь потом.

Через две минуты дроиды притащили к ним в каюту заказ эльфы.

– И что ты будешь с этим делать? – Нолу буквально распирало от любопытства.

– Попробуй догадаться с трех раз, что я буду делать с этим набором в ванной.

– Как интересно! А давай не в ванной. Хочу увидеть, как ты лопнешь!

– Переживешь.

Эльфа перетащила все принесенное дроидами хозяйство в ванну. Нола, грустно вздохнув, испарилась.

– Кстати, девочки, – крикнула из ванной комнаты Лилиан. – Пора бы нам простыни простирнуть.

– Ты что, обалдела? – выпучила глаза Алиса. – Будешь мыться и заодно стирать?

– Тащи, дура, – шикнула на нее Стесси, которая уже все поняла.

Девчонки сдернули с постелей простыни и вместе с ними скрылись в ванной комнате. Фантик заметался возле двери.

– Не на-а-адо… меня ж кастрируют!

Лили развернула первую конфету и начала шуршать оберткой.

– Мя-а-ау…

Кот ворвался в ванную, обхватил всеми четырьмя лапами бутыль, плюхнулся на спину и присосался к соске.

– Теперь приматывайте, – распорядилась эльфа.

Девчонки повязали простынями Фантика по всем четырем лапам и даже челюсти к бутылке примотали, чтоб лишний раз не мявкал, оставив свободным только нос и маленький кусочек пасти, из которой торчала соска.

– Лихо, – восхитилась Лепесткова. – Лилька, как это ты его?

– Я этого прохиндея в детстве так прикармливала, чтоб он меня хозяйкой признавал. Он все время норовил удрать, и я его на шуршанье фантика к соске приманивала. Вот у него и выработался рефлекс. Потому Фантиком и назвали. Стесси, ты свободна. Двигай к своему Джиму, ни Блад, ни Нола не заметят. С корабельными датчиками насчет тебя я договорюсь.

– Лилька, за мной должок.

Стесси чмокнула эльфу в щеку, выскочила из ванной комнаты и начала переодеваться.