Кабул на военном положении

Малко начал распахивать двери комнат. Он обнаружил Селима Хана в третьей. Нагой, он лежал навзничь, а его юная супруга устроилась на коленях между его ног.

Зеба испуганно вскрикнула, Селим Хан обернулся к дверям и недоуменно уставился на них. Тут вбежал вприпрыжку Гульгулаб и, положив автомат, чтобы освободить руки, жестами объяснил хозяину, что женщины проникли за ограду самочинно. Селим Хан обратился к ним на дари.

Малко положил черную сумку с долларами и стянул чадру через голову.

* * *

Селим Хан сел на постели, ударом наотмашь отшвырнув юную супругу. Гульгулаб кинулся к своему автомату с оранжевой обоймой. Но Малко уже выхватил пистолет и, прицелившись в глухонемого, нажал на курок.

Раздался резкий щелчок, но выстрела не последовало. Осечка! Малко оттянул затвор, но патрон застрял в стволе, так что оружие стало бесполезно! Понимая, что достать свой пистолет она уже не успеет, Биби Гур бросилась на Гульгулаба, связывая его движения и заставляя терять драгоценные секунды... Глухонемой ударил ее головой в грудь, и она покатилась на пол. Он схватил автомат в то самое мгновение, когда Малко выскочил из комнаты и устремился к лестничной площадке.

Ворвавшись в комнату, он подскочил к ручному пулемету советского производства, установленному на столе, и взвел затвор. Он повернулся к дверям и нажал на спуск в ту самую секунду, когда на пороге возник Гульгулаб. Свинцовая струя хлестнула по глухонемому, как вода из брандспойта. Голова его словно сплющилась, черепа как не бывало вместе со лбом и волосами. Как утка с отрубленной головой, он сделал еще несколько шагов, лишенный мозга, между тем как пули калибра 7,62 миллиметра вырывали из его тела клочья мяса. Кровь разбрызгивалась вокруг по стенам, оглушительно гремел пулемет.

Когда Малко перестал стрелять, бренные останки Гульгулаба валялись на верхних ступенях винтовой лестницы. Этого вряд ли хватило бы, чтобы наполнить бельевую корзину.

Биби Гур подобрала автомат с оранжевой обоймой и пошла назад в первую комнату. Малко крикнул ей:

– Не убивайте его!

На лестнице показалась чья-то голова. Малко выпустил для острастки короткую очередь и поспешил за женщиной. Белый, как простыня, Селим Хан сидел на коленях в постели. Рядом с ним съежилась клубочком Зеба. Малко взял из мешка пачку денег и кинул ее на постель.

– Разверните!

Афганец неловко раскрыл обертку, увидел зеленые ассигнации и непонимающе взглянул на Малко. Тот сказал:

– Я сдержал обещание, хотя вы выдали меня ХАДу, а затем пытались убить. Теперь вы нужны мне, и немедленно.

Вид долларов отчасти вернул Селиму Хану его самоуверенность.

– Что такое? Чего вам нужно? Не понимаю, о чем вы говорите.

– Мне нужно, чтобы вы проводили меня в ущелья Баграни вместе с вашими бойцами. Вы – мой заложник. Если мы доберемся туда, мы вырвемся на свободу. Оба. Если же нет...

Военный вождь вновь начал было хитрить:

– Но нужно время. Мы...

– Сейчас же! – прервал его Малко. – Представьте, что вы возвращаетесь к вашим соплеменникам в Джелалабад.

Селим Хан остановил на Малко оценивающий взгляд своих испещренных жилками глаз и проронил:

– Хорошо. Я одеваюсь...

В форме цвета хаки и с висящим на животе кольтом Селим Хан выглядел почти молодцевато. Малко ни на секунду не отводил от него дуло ручного пулемета. В ленте оставалось достаточно патронов, чтобы изрешетить его пулями вдоль и поперек. В доме стоял крик и детский плач, непрерывно ходили взад и вперед, брошенные жены, по обычаю, жалобно причитали. Только новая жена Зеба сияла от счастья: Селим Хан брал ее с собой. Малко чувствовал себя, как на иголках, – с минуты на минуту мог нагрянуть ХАД...

Наконец сборы кончились. Транспорт выстроился вереницей у ворот, – всего пять машин, в том числе штабной джип Селима Хана. Их сопровождало человек тридцать неряшливо одетых охранников. Малко заменил ручной пулемет "усовершенствованным" автоматом покойного Гульгулаба. Закутанного на афганский лад, нахлобучившего "паколь" и закрывшего низ лица шарфом, Малко трудно было бы признать теперь за иностранца. Словно бы невзначай, он держал свой автомат направленным в затылок Селима Хана. Вождь уже сообщил в резиденцию президента о своем отъезде из столицы, и там, похоже, встретили это известие не без облегчения.

Рядом с Малко жались две женщины в чадрах, Зеба и Биби Гур.

Небольшая походная колонна тронулась в путь. Высунув руку из дверцы джипа, Селим Хан двумя растопыренными пальцами знаменовал прохожим грядущую победу. Он обернулся и кинул прощальный взгляд на свой дом. Долог путь в Джелалабад! У кольцевого разворота их весело приветствовали танкисты Т-62. Малко стало легче дышать. Начало складывалось благополучно, и небеса обрели синеву.

Они мчались полным ходом по прямому, как стрела, уходящему вдаль шоссе. Полчаса езды. Минуя поворот к Пул-з-Шарки, Малко почувствовал, как у пего екнуло сердце. В трех километрах отсюда находился последний военный пост перед въездом в ущелья Баграни.