Кабы я была царица...

– Хм… – грустно усмехнулась мать, сложив худые руки калачиком под грудью. – Жрать, говоришь… – Потом, помолчав, продолжила: – Мы сейчас с тобой, Тамарочка, похожи на двух людей, стоящих под кроной огромной березы… Один говорит – посмотри, какая крона шикарная! Какую она тень отбрасывает, как красиво шелестят листья над головой… А другой деловито похлопывает по стволу, щурится и отвечает – ага, мол, шикарная береза… Целых пять кубометров дров…

– Ну и правильно он говорит про эти кубометры! Зато ими можно сколько народу обогреть! А тот, который кроной восхищается, как замерзнет, тоже ведь греться прибежит! Не так, что ли?

– Да так, так… Куда ж он денется, доченька? Прибежит, наверное. Ишь, какой у нас с тобой невзначай философский спор вышел… Устала я что-то. Спать пойду…

После отъезда Бориса мать совсем затосковала. Все реже стал слышен по ночам перестук пишущей машинки, все чаще застывала она у окна с неизменной сигаретой в руке. Таяла, сохла на глазах как свечка. Потом в больницу попала, да оттуда уже и не вышла – обнаружилась у нее раковая опухоль в легких. Врачи, узнав про ее домашнее многодетное состояние, домой помирать ее не отпустили. Так и отвезли, горемычную, прямо из больничного морга на кладбище…

Осталась Тамара одна с малыми сестренками на руках. Двадцать лет ей как раз исполнилось. Возраст не то чтобы самостоятельный, но, как сказали тетки из органов опеки и попечительства, – дееспособный. Предложили ей, конечно, девчонок в детдома определить, да она отказалась. Решила, сама справится. Тем более, специальность у нее к тому времени уже была – только-только успела медучилище закончить. Соне было восемь тогда, а Вике шестой годик пошел. А еще те сердобольные тетки из органов опеки предложили ей работу в социальной защите – за инвалидами да старичками ходить. Зарплата не ахти какая, но все больше, чем у медсестры. Да и времени свободного у социального работника тоже побольше – можно всегда домой забежать, проверить, как там девчонки дома хозяйничают. Тамара согласилась. Рассказывали, что иногда этим самым социальным работникам, кто поласковее да попроворнее, старички даже и квартиры, бывает, завещают…