«Качай маятник»! Особист из будущего

На опознание выехал старшина, бывший начальником караула, и Колесников. Ему надо было составить протокол опознания, чтобы закрыть заведенное на дезертиров дело.

– Они это! – сразу и без колебаний опознал убитых старшина. – Лопату надо бы найти, схоронить по-человечески.

– Ты где людей увидел? Пусть их тела собаки сожрут! – ответил командир роты охраны тыла. – Они у меня двух молодых ребят застрелили. Хуже фашистов. Те хоть враги, а эти?! – ротный сплюнул.

На обратном пути Колесников сам сидел за рулем «Виллиса». Старшина был расстроен, даже огорчен.

– Ну, спрашивается, советские же люди! Страна их выкормила, воспитала, школу они советскую закончили. Чего в бега подались? Мало того – по своим стреляли, двоих своих же солдат убили! Как можно? Бабы, подростки, старики в тылу надрываются – у станков, в поле, чтобы армия сыта была, одета-обута, оружие имела. Вот гниды!

– Ты же их хоронить хотел.

– Вроде как Божьи твари, да и каждый человек упокоенным после смерти должен быть.

– Ты правильно, старшина, про людей-человеков вспомнил. Вот ты человек, лямку свою старшинскую тянешь; парни молодые, что в самоходках сидят, тоже долг перед Родиной и семьей исполняют. А про этих – забудь. Не достойны они памяти, заслужили собачью смерть.

Старшина только вздохнул.

– Однако это еще не все, старшина. Если бы они, как солдаты, головы свои сложили на поле боя, их семьи от государства помощь бы получали. А сейчас? Как родственникам быть членами семьи изменника Родины? В техникум или институт не возьмут, в правах – полное поражение, даже на выборы не пойдешь. Но это в лучшем случае. Жить на что? Ведь и на работу не возьмут, а то и вообще в Сибирь или на Север сошлют.

– Круто!

– Так и надо.

– Я сразу об этом не подумал.

– Теперь и во взводе у себя расскажи, как предатели жизнь закончили и чем это родне грозит.

– Нет у меня во взводе предателей!

– Не говори «гоп»! Сам видишь – войска вперед продвигаются. Будут призывать украинцев, молдаван. Думаю – хлебнем еще лиха! Только чур – я тебе ничего не говорил.

– Я не ребенок, понял.

Сергей ехал и думал о том, что вроде и немцев скоро за пределы СССР выбьют, а забот у НКВД и милиции будет много и надолго. И настраиваться надо на серьезную работу.

Вообще на отвоеванных у немцев территориях Украины творилось нечто непонятное. В крупных селах или городах порядок еще был, по крайней мере – днем. А в небольших селах или деревнях жители были в состоянии постоянного страха. Заходили в деревню люди в непонятной форме – смеси немецкой, польской и советской – и цивильной одежде. Говорили на смеси русско-украинско-польского языков. У некоторых на пилотках или фуражках были прикреплены значки ОУН или УПА, другие были вообще без них. Каждая банда грабила, в первую очередь продукты норовила забрать, и все прикрывались красивыми лозунгами о самостийности Украины.

Но кроме националистов всех мастей по лесам бродили просто банды сбившихся в стаю дезертиров, мародеров, уго-

ловников, благо оружия на полях сражений хватало. Обычные бандиты ограничивались грабежом, националисты были для действующей армии опаснее. Часто они имели радиостанции и передавали немцам сведения о передвижении наших войск. Немцы же сбрасывали им на парашютах оружие и деньги. Советских денежных знаков немцы не жалели – их было в свое время захвачено много в банках оккупированных городов.

В начале войны немцы охватывали города танковыми клиньями, оставляя их в своем тылу. Партийные чиновники в первую очередь жгли архивы и вывозили свои семьи. Таким образом, в руки немцев попадали ценности из банков – деньги, золото, и художественные ценности – из музеев.

Борьба националистов всех мастей доставляла Советской власти все больше беспокойства. Они убивали военнослужащих, безжалостно вырезали семьи сельских активистов, учителей, милиционеров.

Руководством НКВД решено было нанести удар по лесному отребью. С Кавказа были переброшены 19-я и 24-я стрелковые бригады НКВД. Силами этих бригад при поддержке армии планировалось прочесать облавой, как густым гребнем, леса поблизости от железных дорог, населенных пунктов и мест дислокации воинских частей. Конечно, хотелось охватить все лесные массивы, но руководство понимало – сил не хватит.

Согласно приказу полк самоходчиков выделял роту автоматчиков для поддержки бригад НКВД, как и другие полки.

Подполковник Рощекаев за голову схватился, когда Колесников заявился к нему с приказом.

– Майор, ты меня без ножа режешь! Где я тебе возьму роту автоматчиков? У меня ведь только экипажи самоходчиков и технические службы!

– Александр Дмитриевич! Я приказ сверху получил и обязан, как и вы, его исполнить. Приказ Берии, сами понимаете.

Лицо командира полка покрылось пятнами. Не выполнить приказ всесильного Берии – значит навлечь на себя большие неприятности. И ладно бы еще, если бы это ограничивалось разжалованием и трибуналом с последующей службой в штрафной роте.

С полка все же наскребли роту в семьдесят человек – писарей, водителей из автотранспортной роты, ремонтников.