«Качай маятник»! Особист из будущего

Сергей послушно улегся на лавку. Василина окатила его из ведра теплой водой, потом окунула мочалку в раствор щелока – настой воды на древесной золе – и принялась тереть.

– Ой, больно! – не выдержал Сергей.

Рана уже подзатянулась тонкой розовой кожицей, но Василина так активно терла мочалкой, как будто бы хотела ее содрать.

– Переворачивайся.

Сергей перевернулся на спину. Василина опять окунула мочалку в щелок и принялась тереть Сергея спереди. Прямо перед его лицом колыхались ее груди.

Сергей был все-таки мужчина молодой, и женщины у

него не было давно. Хоть он и ранен, и слаб. А мужское естество свое взяло. Достоинство внизу стало набухать и увеличиваться.

– О! Вроде и слаб, и тощий, как подросток, – а туда же, – заметила Василина и взялась за него рукой.

Сергей не знал, куда деваться. Но Василина лишь его вымыла. Потом ополоснула Сергея из ведра.

– Пойдем-ка в парную, – она натянула на голову Сергея старую войлочную шляпу с обвисшими полями.

Парная была совсем маленькой. От каменной печки веяло сильным жаром, воздух в парной был раскален, даже губы обжигало.

– Ложись.

Сергей улегся на горячие доски. Василина прошлась над ним, не касаясь тела, веником, разогнала воздух. Потом взяла из деревянной кадки распаренный веник и погладила им спину и ноги Сергею. Потом стала несильно пошлепывать. Запах пошел духовитый, а Василина из кружки плеснула на камни печи хлебного кваса. Теперь Сергея обволакивал пар с хлебным, ржаным запахом.

Хорошо-то как! Сергей в блаженстве закрыл глаза и попытался вспомнить, когда он в последний раз мылся. Не в парной – это было уже и вовсе давно – просто в бане. Выходило, что недели три назад, как не больше. Давно, едва не опаршивел.

Василина отшлепала его веником.

– Вставай, иди в мыльню, остынь. Сам дойдешь?

– Дойду.

Сергей вышел из парной и улегся на лавку в мыльне. Здесь хоть дыхание не перехватывало от горячего воздуха, было просто тепло.

Из парной раздавались шлепки и хлесткие удары веником по телу. Василина охала от удовольствия, видно – любительница парной была.

Она вышла распаренная, раскрасневшаяся, довольная.

– Парная – великая вещь! Меня к ней муж мой приохотил.

– На фронте помыться – уже праздник.

– Я тебя не спрашивала никогда – ты вообще кто?

– Мужчина.

– Это я вижу. Я не про то – ты за кого воюешь?

– Партизан, из бригады Вершигоры.

– Значит, за Советы, – прозвучало это из ее уст как-то неодобрительно.

Пошли в предбанник – обтереться, обсохнуть надо. Бельишко мужнино там уже лежит.

В предбаннике они обтерлись полотенцами. Сергей откровенно поглядывал на Василину. Он сам оделся в чистое исподнее и почувствовал себя человеком.

Сам чистый, белье отстирано и отглажено. Давно он такого блаженства не испытывал.

Сергей обул калоши, накинул телогрейку.

– Пойдем, провожу, болезный. – Василина снова приобняла его, проводила в избу.

После бани Сергей почувствовал себя лучше, вроде сил прибавилось. Он рухнул в кровать и в неге закрыл глаза.

Василина ушла убирать предбанник, а Сергей незаметно для себя уснул.

Проснулся он от толчка. В постель рядом с ним легла Василина, осторожно обняла Сергея.

– Растревожил ты меня сегодня. У меня ведь мужчины давно не было. Да и ты, я заметила, на меня с желанием поглядывал.

– Что же я, совсем калека? – почти обиделся Сергей и потянулся к Василине. Они поцеловались.

– Подожди.

Василина стянула с себя сорочку.

– Я сама – ты еще слаб, – и уселась Сергею на чресла. Произошло то, что рано или поздно должно было произойти между мужчиной и женщиной.

С этого дня они спали вместе. Сергей чувствовал себя на верху блаженства. К черту мысли о войне! Он сейчас как в отпуске по случаю ранения. Ведь положен же! За всю войну, за три его года на фронте он ни дня не отдыхал. А теперь выздоравливал: пил молоко, ел деревенскую пищу и наслаждался женщиной.

За прошедшую после бани неделю он окреп и сам уже выходил во двор.

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Отдых Сергея прервался самым неожиданным образом.

Утром он еще нежился в теплой постели. А Василина, как всегда по утрам, ушла доить корову. Вдруг со двора донесся ее истошный визг.

Сергей выхватил из-под подушки пистолет, выщелкнул обойму. Три патрона всего в «вальтере»! Он загнал магазин в рукоять, передернул затвор и бросился к окну.

Во дворе в луже молока валялся подойник, а трое мужиков тащили Василину в сарай. Вот блин!

Сергей, как был, в одних подштанниках, выскочил на крыльцо, вскинул пистолет и как в тире – бах, бах, бах! Рука не дрогнула, и бандиты повалились на землю.

Крик Василины оборвался. Она стояла с вытаращенными от испуга глазами и открытым ртом.

Сергей бросился к ней, попав босыми ногами в пролитое молоко.

– Ты как?

– Вроде цела. Ты зачем их насмерть побил?

– Сами напрашивались.

– Ой, лишенько! Что же теперь делать?

– Иди в избу.

Василина послушно пошла в дом, с полдороги оглянулась.