Качели

Они шли молча, как то и требовалось – ведь слова в окрылённых моментах жизни излишни. Лера больше не волновалась. С её головы ушли ненужные мысли, мешающие наслаждаться минутами счастья. В-первые, она почувствовала те неописуемые для подростка чувства, о которых пыталась прочесть у великих поэтов и писателей. Позабыла про качели и про тихий скрип их жизненной ржавчины.

Она заметила людей, плавающих в пруду на катамаранах. Они плавными движениями крутили педали, создавая блинные водяные пятна под собой. Лёгкий звук течения воды, почему-то навёл её на мысль искупнуться. Может хотела смыть с себя непонятную напряжённость.

Пара прошла главную аллею, обогнула пруд, пробралась через здоровую дыру в стене крепости, носившей в себе историю. На их пути встала небольшая горка, покрытая некошеной травой и стопкой хаотично раскинутых деревьев. Поднявшись, на казалось бы, одинокою горку, перед глазами Леры предстал заброшенный храм. Двери были заколочены досками, а маленькие оконца укрылись за кучей пылью, насевшей на решётках окон. В задней части храма стояли леса, которые поставили, забыв применить по назначению. Штукатурка кусками спадала со стен, так же быстро, как изображение Иисуса, под козырьком арки главного входа, терялось в розовеющем солнечном свете, сливающимся с вековой позолотой Всевышнего. Храм словно сражался с бегущим временем, не теряя надежду на успех. С ним противостоял времени его верный Создатель и столь же верный друг, восседающий на тускло серебряном куполе. То была птица, непонятно какая, знали только, что покрыта чёрной выцветшей краской. Конструкция храма завораживала своей необузданной страстью к разрушению многовековой культуры.

Это и есть “гремячка”? – показав на храм, спросила Лера.

Нет, но это её часть. Пошли сюда.

Пройдя храм, который стоял на пике травянистой горки, Глеб остановился, а с ним остановилась Лера. Они смотрели сверху вниз на парк, через который недавно прошли. Пред их глазами предстала малая часть солнца, не успевшая, зайти за горизонт. Изумрудом прониклось темнеющее небо, что-то даже напоминало цвет какао. Лера не заметила, гуляя в парке, насколько он густо заселен растительностью. Теперь, смотря вниз на стопки сложенных деревьев, ей представилось, что это высокая трава, в которую так и тянет окунуть свою нежную голую ногу. Она хотела добежать до солнца по цветущей зелени под ногами, чтобы вытянуть его из лап таинственно большой линии, разграничивающей небо и землю. Но поток бегущей вдохновлённости прервал голос Глеба:

А вот это и есть “гремячка” – обведя руками простор, сказал Глеб – Понимаешь, “гремячка”– это не просто место. Это место, которое дарит возможность видеть выше и тоньше остальных. Это место, где каждый может отыскать свою независимость в бесконечной небесной дороге, другими словами, выдумать свою свободу. Создают подобные возможности: и тот парк, что в низине, и та тихо бегущая речка или пруд (не знаю как её), и каждый человечек или насекомое, занятое собой. А он – Глеб показал на птицу на вершине купола – всегда тебе составит компанию, будет твоим путеводителем. Ведь он восседает выше всех: первый встречает рассвет, первый сталкивается с ветром и первый приветствует звёзды.

Неописуемо! – но она смотрела не на прикрасы природы, а на Глеба. Смотрела на его язык, на слова, покрытые ненужным блеском. Обводила взглядом контуры подбородка, носа. Горела желанием коснуться его волос – собрать из них клубок.

Сели на траву. Глеб левой рукой обнял Леру за плечи, стеснительно прижав к себе. Девочка, такая мечтательная и никогда никем непонятая, потому и загадочная, почувствовала себя смелее парня. Ей казалось, что он принадлежит только ей и большо никому. Он как качели – ржавые и никому не нужные качели. И только Лера могла понять всю значимость и ценность Глеба. Она обхватила своими хрупкими кистями его крупную и строго худую правую кисть и поднесла к своим губам. Глеб посмотрел ей в глаза:

Можно… я тебя поцелую? – зная ответ спросил он.

Кивнула. Они поцеловались. Поцелуй пах неумелостью и девственной наивностью. И свершилось то, чего так ждала эти годы Лера, томясь на ржавых качелях, как в большом замке за сотню дверьми. Пришла жизнь, что рисовалась в минуты подъёма и покидала её в минуты падения. Только не слышался уже никакой скрип.

Небо покрывалось бело-синей мглой, прогоняя тонкие облака, туда, подальше, за зашедшее солнце. Ребята сидела в обнимку, а за их спиной с обычной непоколебимостью птица-проводник, восседающая на куполе храма, встречала ночные сумерки.

Пара возвращалась домой. Они подошли к Лериным качелям. На качели падал свет с фонаря. Она села. Глеб сел на качели напротив. Лере хотелось поделиться с качелями своими впечатлениями. Хотелось поделиться с её лучшим другом счастьем, чтобы ему не было так одиноко.

Я сейчас немножко покачаюсь? Хорошо? – спросила, неумело держа свою радость.

Конечно…